Шмуэль Эйзенштадт. «Революция и преобразование обществ»
Шмуэль Эйзенштадт. «Революция и преобразование обществ». Москва, «Аспект-Пресс», 1999
В работах одного из крупнейших социологов второй половины ХХ века Шмуэля Эйзенштадта (1923–2010), исследуется динамика социальных изменений в традиционных обществах и обществах Нового времени.
Именно благодаря его работам западная социология отказалась от примитивного противопоставления традиции и модернизации и учения, что модернизация, переход к современности, — это ломка традиции. Для Эйзенштадта модернизация — гибкая адаптация великих традиций к изменениям, переворот метафизических ориентаций в рамках традиции — с устремления к небесному идеалу в Средние века к строительству радикальными движениями и сектами (такими как якобинцы и большевики) царства Божия на земле. Переворот от потустороннего к посюстороннему возможен только в рамках великой традиции и никак иначе.
Современность и пути к современности многообразны. Для каждой цивилизации с её собственной центральной зоной и структурой священных символов и метафизических ориентаций, с собственным образом космоса, и представления о современности различны. Западный модерн — это образец, какой может быть современность в западном цивилизационном коде, но ещё и угроза для тех, кто не успевает с изменениями. Но это не модель для переноса в другую среду. От таких попыток переноса ничего кроме Михаила Борисовича Ходорковского, Рамзана Ахматовича Кадырова и Петра Алексеевича Порошенко приключиться не может.
Читать Эйзенштадта совершенно невыносимо — это чрезвычайно сухой, тяжёлый, предельно абстрактный язык. Единственная полностью переведённая на русский язык его работа — «Революция и преобразование обществ» (Москва, «Аспект-Пресс», 1999) — настоящая лингвистическая пытка.
Но точность даваемых Эйзенштадтом в этой работе социологических характеристик удивительна. Вряд ли Мартин знаком с его работами, но интуиции художника вполне достаточно, чтобы вывести из бесчисленных исторических хроник и источников тот же социологический образ исторического мира, о котором говорит Эйзенштадт.
Эйзенштадт выделяет три типа традиционных обществ, для которых характерны разные модели социальных изменений — «патримональный», «имперский», и «специальный». Третий тип, характерный для небольших городов-государств Греции, племён типа Древнего Израиля и арабов, нас сейчас не интересует. А вот оппозиция патримонального и имперского типов играет у Эйзенштадта решающую роль.
Вот как описывает он первый тип социальной организации — патримональный:
«Радикальные изменения в этих политических режимах обычно выражались в том, что менялись держатели власти или династии, происходили перемены в положении различных семей, этнических или региональных групп в системе иерархии… Наиболее важными механизмами политической борьбы оказывались прямые соглашения между различными группами. Ведущим участникам политической борьбы в данных обществах были прямые представители основных групп в центре и на периферии (например, родственных, территориальных и религиозных групп); среди них действовала тенденция к организации группировок, соперничающих за доступ к центру (обычно его представлял дом правителя). Между группировками возникали постоянно изменявшиеся и пересекавшиеся связи, образовывались коалиции… От центра требовали изменить характер распределения различных ресурсов среди важнейших групп, а также расширить рамки клиентелы и патронирования».
Эйзенштадт описывает макросоциальный переход от патримонального к имперскому социальному порядку, который совершился в большинстве цивилизаций в период Осевого Времени, времени, когда в Греции учили философы, в Израиле проповедовали пророки, а в Китае мудрецы познавали дао и ритуал.
В обществах, подвергшихся трансформации Осевого Времени, «во-первых, проводилось резкое разграничение между космическим (религиозным) и мирским порядками. Во-вторых, придавалось большое значение трансцендентности космического порядка и необходимости сближения и наведения мостов между потусторонним и мирским. В-третьих, требовался высокий уровень приверженности как космическому, так и социальному порядкам. В-четвёртых, общественные группы получили возможность занять самостоятельную позицию по отношению к священному и мирскому порядку. В-пятых, определённые разновидности мирской деятельности, в частности политической, рассматривались как способ сблизить трансцендентно-космический и земной порядки и обрести спасение».
Идеалистическая трансформация является, согласно Эйзенштадту, непременным предварительным условием для формирования национальных государств. Национальные государства — это формируемые в эпоху революций частные образы рая на земле. Рая, который соответствует культурным представлениям и замыслам того или иного народа. Национальное государство — сильный политический центр, в котором синхронизированы и увязаны в единое целое все функциональные системы общества. Как следствие, социальная трансформация в нём идёт не фрагментарно, а в едином темпе и направлении.
Национальные государства выковываются в процессе Великих Революций, когда секты и радикальные движения — от кальвинистов и пуритан до якобинцев и большевиков — берутся за радикальное преобразование социального порядка. На место старого имперского центра, который монополизирует отношения между священным и мирским порядком и социальный путь к спасению, становится общество, в котором каждый его член мыслит себя как носитель программы спасения. Именно такое общество и выступает как нация, хотя коммунистические радикалы пытаются подменить нации партиями или какими-то ещё промежуточными структурами.
Эйзенштадт с тревогой говорил о распадении национальных государств в сегодняшнем мире под воздействием глобализации. Хотя такой процесс в известном смысле является естественным следствием секуляризации и распада традиции. Если у вас нет образа Неба и образа Рая (или он заемный), то нацию вы не построите и не сохраните. Если вы уже разрушили традицию, то вам не построить на её фундаменте и энергии национального образа идеальной реальности.
По факту сегодня национальные государства разрываются созданием новых трансграничных обществ — культурных, коммерческих, религиозных. Для исламских фанатиков лояльность к какому-нибудь ИГ бесконечно превосходит их лояльность к «стране паспорта».
Фактически происходит новая десекуляризация. В своё время секуляризация обществ Осевого Времени вела к Великим Революциям. К чему ведёт сегодняшняя десекуляризация? Тут есть два варианта — либо это возвращение к патримональным порядкам клановых политических систем, собирающих вокруг себя разнородный социальный материал; либо к Великим Империям, к возвращению большого Идеала, мечты о Царстве Небесном. Империя — тоже трансграничная до определённого момента система, но она, как правило, спаяна единой лояльностью и единым образом мира.
Теория Эйзенштадта оказалась весьма удобным аналитическим инструментом для понимания социологического смысла событий, происходящих в “Песни Льда и Пламени” Джорджа Мартина и сериале “Игра престолов”.
Доступные на русском языке работы и фрагменты работ Ш. Эйзенштадта:
Революция и преобразование обществ. Введение к русскому читателю.
Тексты Эйзенштадта в хрестоматии «Сравнительное изучение цивилизаций»
«У каждой цивилизации есть предпосылка для демократии» (интервью)
Современная глобализация, гегемонии и трансформация национальных государств
Новые религиозные констелляции в структурах современной глобализации и цивилизационная трансформация