Д.Н. Никитин, Н.И. Никитин. Покорение Сибири. Войны и походы конца XVI — начала XVIII века  — М .: Фонд «Русские Витязи», 2016. [Читать здесь]

Книга отца и сына Н.И. и Д.Н. Никитиных «Покорение Сибири. Войны и походы конца XVI — начала XVII вв.» входящая в серию «Ратное дело» издательства «Русские витязи» позволяет по новому и объемно взглянуть на покорение русскими Сибири, представляемое то как многонациональная идиллия, то как колониальная акция.

Во-первых, это просто увлекательное изложение основных кампаний и походов на сибирском направлении начиная с Ермака и заканчивая покорением Камчатки. Сочно, ярко, понятно, без риторической воды, с разбором военной тактики, с большим вниманием к подвигам и исключительным поступкам. То есть вот такой и должна быть история.

«Казакам помогало то, что они передвигались в Сибири в основном по рекам. На стругах русские были недоступны для превосходящей конницы… вверх по притоку Камы реке Чусовой ермаковцы дошли до Серебрянки и стали подниматься по ней. Речка становилась всё мелководней, и казакам пришлось устраивать «живые» запруды. За кормой судна поперек течения натягивался парус, и струг проходил по поднявшейся воде. Когда же в горах речка совсем обмелела, суда потащили волоком…»

Во-вторых, книга заострена против двух казалось бы взаимоисключающих концепций. С одной стороны, это советская концепция мирного и дружбонародного присоединения Сибири, в которой русские землепроходцы мирно путешествуют, радостно приветствуемые безобидными и малочисленными северными народами, а стычки если и происходят, то только из-за недоразумений. С другой, — это концепция колониально-конкистадорского захвата мирной и безобидной Сибири кровавыми русскими колонизаторами, среди которых преобладали уголовные элементы. Не трудно заметить, что обе концепции составляют собой два крыла одного и того же антирусского мифа. Авторы блистательно показывают лживость обеих теорий.

Покорение Сибири было непрекращающейся жестокой войной в которой на каждом этапе русские встречали сопротивление, порой чрезвычайно упорное и квалифицированное, регулярно несли серьезные потери, а порой вынуждены бывали и отступать. В этой войне туземцы проявляли не только смекалку и готовность учиться у русских огневому бою и фортификации, но и исключительную жестокость, коварство и двуличие.

«Выкоренить» русских с Охоты обещал «князец» Зелемей, который прославился не столько ратными подвигами, сколько жестоким коварством. Он хвастался, как много побил русских людей, оставшись, при этом, безнаказанным, и убеждал соплеменников, что в случае неудачи всегда можно раскаяться на словах, получить прощение и быть в глазах у русских «лучше прежнего»… В 1680 году Некрунко вновь устроил засаду на том же Юдомском волоке. В нее попал отряд, возвращавшийся из Охотска в Якутск. Среди 39 погибших был командир отряда — сын якутского воеводы Данила Бибиков. В ответ против Некрунко выступил новый охотский приказчик Леонтий Трифонов… на сей раз Некрунко потерпел полное поражение, но сумел ускользнуть. Непокорные тунгусские роды были «смирены ратным боем». Их взятых в бою прдводитеьей Трифонов отправил для суда и расправы в Якутск, но якутский воевода распорядился возвратить пленных, среди которых были убийцы его сына, обратно в Охотск и отпустить, взяв клятву жить в мире с русскими. После этого восстание пошло на убыл , тунгусы согласились платить ясак и даже стали просить русских защитить их от нападений живших севернее коряков».

При этом нельзя забывать, что русское движение в Сибирь не было движением в пустоту и не сводилось к погоне за пушниной. Это была система оборонительных мероприятий. Поход Ермака был вызван постоянными набегами вогулов и Кучума на строгановские соляные промыслы. Сам Кучум был ставленником бухарских Шейбанидов. В те или иные конфликты русские ввязывались для того, чтобы защитить дружественных инородцев от враждебных. Русских постоянно выбирали те или иные племена именно потому, что русские несли мир и защиту от агрессивных соседей. При этом по южной окраине Сибири русские постоянно сталкивались с притязаниями других политических образований на власть над теми же землями и ту же дань — Джунгарией, Монголией, Манчжурией. Вопрос стоял не о том, останутся ли те или иные народы независимыми или подчинятся России, а о том, будут господствовать над ними Россия или Джунгария, Россия или империя Цин. И в этой политической конкуренции русские чаще всего выигрывали, поскольку наша власть почти всегда оказывалась легче. У бурят даже появилась поговорка: «Белый царь сечет спину, а желтый царь сечет голову».

О моральном превосходстве добрых дикарей над злыми колонизаторами вообще не приходится говорить, поскольку нравы этих дикарей и друг в отношении друга и в отношении русских отличались такой жестокостью, что никакие жестокости русских не стояли даже близко.

«С чукчами русским не удавалось то, что срабатывало с другими народами, соглашавшимися платить ясак, когда у них брали в плен заложников-аманатов. Чукчи при угрозе плена предпочитали убивать себя вмести с женщинами и детьми, а попавших в плен сородичей объявляли мертвыми. Безжалостные к себе, чукчи были крайне жестоки и к пленным: схваченных иноплеменников они долго пытали «разными муками», пока не замучивали до смерти».

При этом, концепция «это их земля, а русские тут чужаки» тоже не работает, так как племена постоянно переселялись, в том числе насильственно (как джунгары переселили енисейских киргизов), регулярно истребляли друг друга до последнего человека. Шла экспансия одних народов, как якуты, за счет других (поэтому так абсурдно звучат пассажи, к примеру, Алексея Иванова, про «русские пришли в огромную Якутию»). Ничего общего с реальностью картина «паслись мирные народы, а потом пришли русские и их колонизировали» не имеет.

Нельзя забывать главного отличия русской колонизации от англосаксонской. Англосаксам нужны были земли для фермерского освоения избыточным европейским населением. Поэтому их основной задачей был геноцид индейского населения. В Сибири такой земли было мало, в основном в кочевой степи. Напротив, в таежно-тундровой зоне русские нуждались в максимальном сохранении населения, за жестокость и истребления иноземцев со служилых власти жесточайше взыскивали, поскольку это означало уменьшение числа ясачных людей и поруху казне. Соответственно русские не истребляли туземцев, а напротив — старались их число умножить. А вот туземцы, напротив, не понимая, что за малочисленными отрядами русских стоит огромная мощная империя, думали, что смогут легко избавиться от чужаков их перебив, поэтому сплошь и рядом старались вырезать и промысловиков, и остроги, особенно же часто нападали на экспедиции.

В общем Сибирь русским досталась не даром, а говорить о том, что её присоединение к России было насилием и злом — вообще цинизм с элементами сепаратистской пропаганды, которой Никитины противопоставили замечательную книгу, в которой особый интерес имеет теоретическое послесловие Н.И. Никитина «Военная история Сибири XVII в.: дискуссионные вопросы», где в систематическом виде дан разбор основных подрывных мифов и они убедительно опровергнуты.