Н. Ульянов. Происхождение украинского сепаратизма. М., Индрик, 1996

Наверное самая ненавидимая профукраинцами книга.

Талантливый русский историк, ученик академика Платонова с очень интересной биографией, Ульянов написал хлесткое исследование-памфлет о происхождении украинства.

По его мнению оно коренится в Запорожской сечи к которой он относится резко отрицательно. Запорожцы по его мнению захватили власть над южнорусскими крестьянами, стали новыми панами, были неверны России и им нужен был миф об Украине, чтобы продвигать свои права и привилегии, получить права малороссийского дворянства и статус крепостников. Екатерина казачество подавила, но возникшие тогда идеи воскресли в середине 19 в., когда от романтической украинофилии Гоголя и Максимовича был сделан резкий скачок к революционной сепаратистской русофобии с польско-австрийским душком.

Тогда-то и был запущен проект «Тарас Шевченко» — не самый талантливый из украиноязычных авторов был раскручен и прославлен именно благодаря своей русофобии, животной ненависти к «москалю» и к тому же склонности к богохульствам. На Шевченко работала целая команда во главе с Пантелеймоном Кулишом — создателем «украинской азбуки» — кулишовки. Кулиш систематически переписывал Тараса, бывшего не особо грамотным человеком и технически слабым поэтом.

Потом, правда, Кулиш вовсе отрекся от украинства, осознал необходимость единства с Россией, но к тому моменту дело зажило своей жизнью, благодаря австрийскому правительству, которое в Галиции активно поддержало украинство, дабы 1) насолить галицийским полякам, 2) обосновать отсутствие прав России на Галицию, 3) обозначить свои права до Киева. Галицкий укронационализм был колыбелью нововыдуманного языка. Грушевский создавал его заменяя русские слова польскими. И там же расцвели идеи отдельного от России государства.

Описана вся эта история Ульяновым чрезвычайно зло и хлестко. Ульянову еще принадлежит хорошая статья о русофобии Маркса.

Цитата:

При всей нелюбви, Тарас Григорьевич не призывает ни резать, ни «у пута кутии» ковать этих панов, ни жечь их усадьбы, как это делали великорусские его учителя «революционные демократы». На кого же, кроме царей, направлялась его ненависть?

Для всякого, кто дал себе труд прочесть «Кобзарь», всякие сомнения отпадают: — на москалей.

Напрасно Кулиш и Костомаров силились внушить русской публике, будто шевченковские «понятия и чувства не были никогда, даже в самые тяжелые минуты жизни, осквернены ни узкою грубою неприязнью к великоросской народности, ни донкихотскими мечтаниями о местной политической независимости, ни малейшей тени чего-нибудь подобного не проявилось в его поэтических произведениях». Они оспаривали совершено очевидный факт. Нет числа неприязненным и злобным выпадам в его стихах против москалей. И невозможно истолковать это, как ненависть к одной только правящей царской России. Все москали, весь русский народ ему ненавистны. Даже в чисто любовных cюжетах, где украинская девушка страдает, будучи обманута, обманщиком всегда выступает москаль.

Кохайтеся чернобривы,
Та не з москалями,
Бо москали чужи люди
Роблять лихо з вами.

Жалуясь Основьяненку на свое петербургское житье («кругом чужи люди»), он вздыхает: «тяжко, батько, жити з ворогами». Это про Петербург, выкупивший его из неволи, давший образование, приобщивший к культурной среде и вызволивший его впоследствии из ссылки.