Кант жил и похоронен в Кёнигсберге, нынешнем Калининграде. В 1758 году, когда в ходе семилетней войны в которой Россия сражалась против Пруссии город был занят русскими войсками, Кант, вместе с другими жителями принес присягу императрице Елизавете Петровне, охотно проводил занятия по философии и логике для русских офицеров и даже подавал в Петербург прошение о присвоении звания профессора. Если бы история повернулась иначе и Петр III не возвратил Кенигсберг Пруссии, Кант вполне мог оказаться крупным российским философом.

Но к гордости за без пяти минут соотечественника у нас примешивается и определенная неприязнь. Кант, безусловно, был очень крупный мыслитель, один из определивших лицо мировой философии, но тот путь, по которому он её направил, вызывает сомнения. А именно, Кант развернул философию внутрь человеческого ума – именно этому посвящена его знаменитая «Критика чистого разума».

До того, на протяжении тысячелетий философы руководствовались заветами великого грека Платона, который утверждал: наши мысли – это отражение мыслей Бога. Божественные идеи существуют вне нас, раньше нас и помимо нас – рождаясь на свет мы только припоминаем эти идеи, которые видели раньше на небе. И цель философии состоит в том, чтобы припоминая божественные идеи познать Бога в своем разуме.

И вот Кант всё перевернул. Его эпоха, эпоха Просвещения и без того была временем скептицизма и атеизма. И Кант задался вопросом – можно ли заниматься философией не вспоминая о Боге? По канту оказалось, что можно. Наше знание – не постижение божественных идей, а конструирование суждений при помощи имеющихся у нас категорий, таких как количество, качество, отношение, модальность, а также универсальные формы восприятия – пространство и время (на вопрос откуда взялись у нас сами категории Кант так толком и не ответил). Все, что мы знаем, утверждал Кант, – это конструкции нашего разума. А как на самом деле устроен мир вне нас – мы знать не можем.

Отсюда знаменитое кантовское противопоставление: трансцендентальный и трансцендентный. Трансцендентальное – это конструкции нашего ума, когда он работает до получения информации от органов чувств. А трансцендентное – это то, что находится за пределами нашего ума и нашего мира. И вот если по Платону мы познаем мир благодаря трансцендентному, на основе которого возникают наши трансцендентальные суждения, то по Канту о трансцендентном мы не знаем вообще ничего, а все что нам известно это трансцендентальное, конструкции нашего ума, синтетические суждения априори – то есть такие суждения, которые мы можем строить не опираясь на информацию от органов чувств.

Читать Канта сложно. Попытки понять его «Критику чистого разума» многим стоили головной боли. Порой хочется взять его – и правда на Соловки. Но есть дешевый способ разобраться с его теорией – небольшая книга «Пролегомены ко всякой будущей метафизике» в которой Кант излагает свои идеи не то чтобы понятно… Но гораздо понятней, чем в критике.

Некоторые философы после Канта пытались вернуть человеческую мысль на столбовую платоновскую дорогу, прежде всего Гегель, учивший о том, что наши логические категории и логика развития вселенной совпадают. Но большинство приняли кантовские методы и начали копаться в себе, докопавшись, порой, до совершенно стыдных вещей.

Аналогичный переворот Кант попытался произвести и в морали, введя знаменитый категорический императив: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения могла служить всеобщим законом». И вновь тот же ход мысли – считать не от Бога, не от общества, а от индивида. Как ты сам поступаешь, так пусть и другие поступают. В пределе получалось такое. Если ты не против того, чтобы все люди были каннибалами и тебя съели, то и сам можешь есть других. Если ты не против того, чтобы тебя при возможности продали в рабство – значит и сам можешь порабощать других. То, что приняв кантовские аксиомы современный Запад дошел до 666 гендеров и прочего – не удивляет.

Когда калининградский губернатор Антон Алиханов напомнил в одной речи об этой моральной ответственности Канта, на него люто заверещали. Хотя он не сказал ничего нового – первым русский упрек Канту высказал крупный русский философ Владимир Францевич Эрн в работе «От Канта к Круппу». По его мнению Кант укрепил немецкий разум, но при этом отрезал его от Бога, от высших ценностей, от платоновских идей. И такой разум без Бога не мог не породить пушки Круппа, заставившие Германию наброситься на Россию в годы Первой мировой войны.

Сегодня про Германию, отрезанную от могилы Канта, нельзя даже сказать, что у нее разум укрепился, она за последние десятилетия изрядно поглупела. Но пушки Рейнметалла по прежнему стреляют по русским городам. И доля ответственности Канта тут есть.

Разумеется, отсюда не следует, что в Канта надо плеваться, а его трехсотлетний юбилей не отмечать. Он великий мыслитель и его связь с Россией – это вопрос нашего престижа. Действовать нужно так. Кант – Великий. Магнитик. Но в его идеях много спорного – вот книжечка со статьями Владимира Эрна, Александра Дугина, Константина Крылова и других русских и не только русских мыслителей, подвергавших Канта критике.

А что у нас с кино? Как это ни удивительно – на свете существует кантианский фильм, снятый одним из величайших французских кинорежиссеров XX века Эриком Ромером. Он любил вставлять в свои фильмы сложные философские споры – о пари Паскаля, о платоновском припоминании, и увязывать эти споры с сюжетом фильма.

В его ленте «Весенняя сказка» разворачивается спор о кантовских априорных суждениях. И он увязан с поведением девочки Наташи, которой страшно не нравится, что её отец Игорь (вот такие вот русские имена) увлекся философом Евой. Наташа обвиняет Еву в пропаже наследственного колье и стремится познакомить отца со своей подругой Жанной, тоже философом. Правда пытаясь вмешаться в ученый спор двух философесс Наташа садится в лужу – она не знает разницы между трансцендентальным и трансцендентным.

Что из всего этого получилось – смотрите фильм, это добрая комедия, полная мягкого юмора и легкой эротики. Но в целом получается Ромер не на стороне Канта – не надо торопиться с синтетическими суждениями априори.