Манфред А.З. Три портрета эпохи Великой Французской Революции. М., Мысль, 1989
Манфред, на мой взгляд, скучноватый историк. Он претендует на изящество стиля, но этот стиль пуст и лишен каких-либо зацепок для ума.
В огромном “Наполеоне Бонапарте” он, однако, ухитрился “нираскрыть” тему. Единственный интересный момент который я оттуда запомнил – это анализ написанного молодым Бонапартом памфлета “Ужин в Бокере” (Вообще, лучшая характеристика Наполеона принадлежит Тэну в 5 т. его великой книги – “ренессансный итальянец и дикий горец в одном флаконе”).
Столь же безлика и скучна и манфредовская “Великая Французская Революция”.
А вот “Три портрета” редкое исключение. Это очень интересное чтение из-за портрета Мирабо (остальные два очерка о молодом Руссо и Робеспьере – двух изумительно отвратных человеческих типах – не однимаются над общей унылостью Манфреда). Но у Мирабо биография, которая побеждает любого зануду-автора. Сын знаменитого экономиста-физиократа Мирабо – “Друга Народа”, Мирабо большую часть жизни потратил на войну с отцом, который его ненавидел считая воплощением всех пороков.
Когда отец уже в Ваши 10 лет уверен что вы исчадие ада – Вы таковым и вырастете. Мирабо вырос развратником, кутилой, делал огромные долги но при этом все признавали его исключительный ум. Отец для его “исправления” непрерывно использовал такой механизм деспотизма как летр де каш – королевские приказы о внесудебном аресте и заключении с незаполненным именем. В результате Мирабо погостил в дюжине тюрем включая замок Иф (где соблазнил жену одного из служащих тюрьмы).
В итоге он познакомился с Софи – молодой женой пожилого маркиза. Они вместе сбежали в Голландию. Их схватили. Софи заперли в монастырь, Мирабо приговорили к смерти, из тюрьмы они трогательно переписывались, но постепенно дистанционная любовь угасла. Еще в тюрьме Мирабо писал порнографические романы (их тогда все писали – от Лакло до Де Сада) и политические трактаты.
На свободу он вышел в 30 лет, влиятельным общественным деятелем и публицистом. Отмазался от смертного приговора, судился с женой и хотя проиграл, приобрел известность как адвокат. Быстро был приближен правящими кругами.
Затем стал главным оратором и вождем Генеральных Штатов. С одной стороны он был вождем революции. С другой – брал субсидии у двора и рассчитывал сделаться министром.
Идея Мирабо состояла в том чтобы направить Францию по английскому пути парламентской монархии, создать свободу в рамках порядка. Возможно это бы и удалось (хотя скорее всего нет – против Мирабо сплотились уже все политиканы и правые и левые), но он внезапно умер в 42 года. Разврат, тюрьмы и работа на износ истощили его.
 
Цитата:

Враждебность матери, отца, жены — не слишком ли много для слабых человеческих плеч?
Впрочем, и сам наш герой не только не являл пример добродетели, но и беспечно давал противникам сильные козыри против себя.
Крепость Иф, после того как он немного обжился на новом месте, оказалась не таким уж адом; и здесь, как постепенно выяснилось, можно было существовать.
Как всегда, Мирабо в злоключениях помогали его громкое имя и особый дар склонять в свою пользу, даже очаровывать людей.
Старый комендант крепости д’Аллегр, небогатый дворянин, исправный служака, сначала не знал, как вести себя со своим знатным пленником. Он не получил никаких прямых указаний о применении особо строгого режима к заключенному. Но в Провансе нет, пожалуй, имени более знаменитого и почитаемого, чем имя графа Мирабо. Старый комендант превосходно знал, что все большие начальники провинции — это ближайшие родичи или приятели графа Мирабо. Сегодня он узник крепости Иф, а завтра он может стать министром и таким высоким начальством, до которого бедному провинциальному служителю власти не дойти. Комендант д’Аллегр счел благоразумным пригласить пленника к своему обеденному столу. А дальше сам Мирабо с его даром обвораживать сумел настолько завоевать симпатии коменданта, что стал самым желанным гостем в его доме. В общем, и на острове Иф, даже оставаясь заключенным, граф Мирабо мог жить вполне свободно.
Но неожиданно возникли осложнения. Среди немногочисленного вольного населения крепости была и некая Лазари Муре, жена одного из младших служащих. Мирабо как-то мимоходом сказал ей ничего не значащую любезную фразу, и этого оказалось достаточным, чтобы «одичавшая» на острове молодая женщина, возомнив бог знает что, поспешила предоставить себя в полное распоряжение пленника крепости. Эта случайная интрижка не занимала Мирабо, но по крайней мере он получил возможность через посредство послушной и исполнительной Лазари переписываться, с кем он хотел.
Но на маленьком острове ничто не может быть долго тайной, и Лазари сочла, что благоразумнее не дожидаться возмездия мужа. В один из вечеров, заручившись письмом от Мирабо к маркизе де Кабри и предварительно похитив все долголетние сбережения мужа — примерно 4 тысячи ливров, — она скрылась с острова.
Обманутый и оскорбленный супруг, лишившись и жены и денег (что, видимо, его потрясло в равной мере), подал жалобу на дерзкого нарушителя семейного счастья коменданту крепости и, чтобы досадить обидчику, переслал жалобу по единственному известному ему адресу — графине Эмили де Мирабо.
На коменданта жалоба большого впечатления не произвела. Ради какой-то вздорной женщины он не намеревался портить отношения со своим высокопоставленным пленником. Когда у него позже запросили официально отзыв о поведении графа Мирабо в крепости Иф, он дал самую лестную и похвальную характеристику.
Эмили в переписке с мужем представила дело так, будто ей ничего не известно. Ничто не изменилось ни в тоне, ни в содержании ее писем. Но она, конечно, оценила значение попавшего в ее руки документа. Он ей пригодится в будущем. Пока же она поторопилась ознакомить с поступившей жалобой, не определяя к ней своего отношения, старого маркиза. Для «Друга людей» во всей этой истории наиболее важным представлялось, что Оноре поддерживает связи со своей сестрой Луизой де Кабри, перешедшей на сторону матери в борьбе между родителями, которая приняла совершенно открытые формы.
К этому времени маркиз де Мирабо затеял судебный процесс против своей жены. Он надеялся, что ему удастся выиграть его легко, объявив ее сумасшедшей. Но все оказалось совсем не просто. Процесс поглощал его внимание и силы. Он купил особняк в Париже и на долгие месяцы приезжал в столицу в сопровождении своей невестки, чтобы иметь возможность непосредственно влиять на прохождение дела. Но процесс затягивался и шел с переменным успехом, так как маркиза при энергичной поддержке своей дочери Луизы де Кабри вела достаточно умело контригру против ненавистного мужа.
«Друг людей», увлеченный войной против своих ближних и подчиняясь ее стратегическим задачам так, как они ему представлялись, считал наиболее опасным, если сын под внушением сестры перейдет на сторону матери.
К тому же комендант д’Аллегр давал на все запросы столь лестные отзывы о своем пленнике, что в сложившихся обстоятельствах старый маркиз счел благоразумным изменить условия заключения сына к лучшему, правда переместив его подальше от Грасса, т. е. от Луизы де Кабри.
Против своей дочери ему удалось с помощью друзей выхлопотать тайное королевское предписание о заключении ее в монастырь.
Старший же его сын, граф Оноре-Габриэль Рикетти де Мирабо, также тайным королевским предписанием был переведен из крепости Иф в форт Жу, в самой высокогорной части Юры, на границе между Франш-Кон-те и Швейцарией.
Весной 1775 года после длительного путешествия в сопровождении стражи Мирабо прибыл на место своего нового заключения — в замок Жу <Сведения о времени прибытия Мирабо в крепость Жу расходятся; по некоторым данным, его доставили в Жу осенью 1775 года.>.