Егор Холмогоров. Истина в кино. Опыт консервативной кинокритики. М.: Книжный мир, 2018 – 640 стр.

“Истина в кино” – это во многом парадоксальный результат нечаянного превращения меня, политолога, историка, философа, – как хотите назовите, в кинокритика. Причем критика пишущего не об эстетских шедеврах артхауса, а о массовом кинематографе, определяющем и у нас и на Западе мировоззрение, историческую и жизненную эрудицию обывателя.

Произошло это спонтанно, мне просто начали заказывать всё больше кинорецензий, а телеканал “Царьград” даже предложил мне программу о кино. Мало того, оказалось, что мои кинорецензии нравятся многим читателям, на мой вкус даже зачастую ориентируются.

Этот факт, в сочетании с тем, что в отличие от других своих работ, к кинокритике я отношусь не слишком строго, а потому меня не заедает парализующий перфекционизм, побудил меня собрать накопившуюся огромную массу текстов в целостную книгу, формализовать во введении тот теоретический подход, который я использую при написании своих рецензий, и предложить читателям. Часть этого введения опубликована в виде статьи “Консервативная реставрация русского кино”.

Миссию формирования вкусов этого нового русского консервативного зрителя и, с другой стороны, выражения этих вкусов и должна взять на себя русская консервативная кинокритика…

 

Ядро консерватизма – это установка на сохранение долговременной исторической идентичности солидарных сообществ. Её можно назвать модным сейчас словечком-неологизмом «идентитаризм». Охраняемыми консерваторами солидарными сообществами являются Церковь, нация, семья, родина, цивилизация, культура как сообщество её носителей, старинные социальные корпорации – от аристократий до цехов.
Идентичность с её конкретными символическими чертами, зачастую – с эффектом «воображаемого сообщества», когда не знающие друг друга люди воспринимают себя как друзей и братьев, служит основой для солидарности. А солидарность группы формирует и подлинную силу человека, который ничего не значит в качестве одиночки. Определённая принудительность солидарности в этих сообществах является лишь малой платой за оказываемую ими человеку огромную социальную поддержку.

 

Консерватизм в своём первом ядре – это решительное противостояние разрушению идентичности. Именно поэтому консерватизмов много и они порой противоречат друг другу, причём не только в разных странах и национальных традициях, но и в рамках одного общества. Консерватизм множествен, поскольку для разных его ветвей имеет большую ценность то или иное охраняемое сообщество. Однако в данной нам в ощущениях современности мы видим такую тотальную и фанатическую атаку на любые идентичности, а главное – на право тех или иных традиционных идентичностей на контроль за определённым пространством и существующими на нём институтами, что все эти противоречия консерваторов отступают на задний план по сравнению с самим принципом сохранения идентичности и её пространственно-институционального суверенитета.

 

В наших конкретных исторических условиях консерватизм – это защита того образа человека, который сформирован за последние два тысячелетия в христианских цивилизациях европейского круга. На античном фундаменте Христианство как метафизическая и нравственная ориентация сформировало определённый образ человека.

 

Этот человек ориентирован на истину, привержен к солидарности со своим сообществом, прежде всего Родиной и семьёй, однако это не слепая фанатическая клановая солидарность, а сознательное нравственное усилие свободного человека. Для человека этой традиции имеют значение принципы совести, свободы выбора, понятие о гуманности, жертвенности и милосердии, но в то же время он свободен от порабощения своего ума идолами всеобщего равенства, защищая свою идентичность, включая и право на свои предрассудки и на жизнь по своему уставу. Поэтому такой консерватизм уважает стены, границы, заботливую и чуждую жестокости патриархальность, ценит семейные, религиозные и воинские добродетели.

 

В русском восприятии консерватизм означает укрепление самобытности исторической русской цивилизации, неприятие его разрушения как нынешним либеральным миропорядком, так и, в сущности, западнической коммунистической утопией. В этом смысле исповедуемый мною подход к консерватизму исключает неосоветскую ностальгию, манипулятивную технологию, когда в оппозицию либеральной «современности» подставляется мнимо-консервативная версия советской утопии, то есть отрицание исторической России. И не случайно, что в последнее время «белым» в нашем обществе всё чаще приходится сталкиваться с красно-голубым альянсом против исторической России.

 

Эстетические принципы, которые, на мой взгляд, соответствуют этому консервативному идеалу, включают в себя следующее.
Во-первых, антропоцентризм, через который проявляется теоцентризм, то есть взгляд на мир нормального человеческого глаза, естественность форм, отказ от нарочитого раздробления образа реальности, разрушительных трансгуманистических экспериментов с сознанием и, особенно, от их «нормализации».

 

Во-вторых, романтизм как эстетическую позицию и совокупность форм и жанров, наиболее тесно связанную именно с консервативным мировоззрением, а это значит – достаточно высокую оценку исторических и фантастических жанров, одобрение эстетизации действительности и идеализации прошлого и связанных с ним консервативных устоев.
В-третьих, идеализацию действительности через обращение к прекрасному и возвышенному как способ указать на подлинное божественное предназначение человека, и использование критики и обращения к безобразному как средства обозначить разрыв между идеальным и действительным и, главное, побудить человека попытаться устранить этот разрыв.

Один из настоящих столпов нашей кинокритики – Игорь Манцов, любезно согласился написать предисловие, замечательный друг Татьяна Шабаева провела вдумчивую редактуру, а издательство “Книжный мир” взялось быстро напечатать этот объемистый опус, за что всем им огромное спасибо.

Ну а сейчас я постараюсь в десяти пунктах убедить вас в том, что эту книгу вам обязательно нужно прочесть.

1. Впервые в киноведческой литературе формулируются принципы консервативной кинокритики, вытекающие из продуманного понимания природы консерватизма. Обозначены отличия консервативной кинокритики от либеральной и левой.

2. Предложена концепция “русского Кодекса Хейса”, – консервативного свода принципов и ограничений, аналогичного тому, который действовал в США до 1960-х. Отмечено, что в российском кино за последние годы сформировался свой “кодекс” – консервативный и умный: запрет на социальный расизм, призыв к социальной солидарности, позитивное употребление слова “русский”.

3. Предложено понятие “северного сентиментализма” как обозначения манеры лучших современных российских киноработ, стремящихся вызвать у зрителя обостренное чувство жалости и умиления, как побуждающего мотива к взаимопомощи и социальной солидарности. Отмечен контраст этого направления с “креакловским” кинематографом, провоцировавшим социальную аномию.

4. Отмечено существование явления “брэкзит-кинематографа” – волны кинопостановок, прославляющих добрую старую Британию эпохи короля Артура или Уинстона Черчилля, её традиционные добродетели и традиции. Отмечена амбивалентность этого образа, заточенного как против растворения Британии в ЕС, так и против фантомной “русской угрозой” перед лицом которой нужно категорически не сдаваться.

5. Проведен тщательнейший источниковедческий анализ претензий создателей фильма “Викинг” на историчность их постановки и следование сценария за Нестором. Показан полностью неисторичный, русофобский и антихристианский характер этого фильма. Проведено специальное научное исследование, доказывающее, что сюжет об изнасиловании Владимиром Рогнеды – это литературная легенда позднего происхождения.

6. Проведен экономико-социологический анализ кинематографа Эльдара Рязанова, показана его связь с экономическими процессами послевоенной эпохи, описываемой экономистом Тома Пикетти как восстановительная концентрация капитала. Отмечена синхронность процесса концентрации на Западе и в России, выразившееся в частности в фиксации Рязановым в “Гараже” настроений новой буржуазии, приведших к успеху тэтчеризма.

7. Высказана гипотеза о подлинном месте персонажа Алексея Баталова – Гоши в киновселенной “Москва слезам не верит” и предложена альтернатива “наивному” прочтению второй части этой ленты.

8. Проведен историко-социологический анализ мира “Песни льда и пламени” Джорджа Мартина и “Игры престолов”. Осуществлена развернутая консервативная критика обеих фантастических вселенных, причем указано на их несовпадение.

9. Высказана гипотеза о параллелизме исторического развития мира “Звездных войн” и развития римского мира от упадка Республики и становления Империи до тёмных веков и христианизации варваров.

10. Дан беспристрастный (а это значит чрезвычайно критический) русский взгляд на творчество Анджея Вайды.

Разумеется, существует еще не менее двух десятков причин прочесть эту книгу, но и сказанного, думаю, достаточно.

В ближайшие дни книгу можно будет приобрести на стенде “Книжного мира” на фестивале “Красная Площадь”. В воскресенье с 15.00 до 18.00 я там буду лично и дам автограф всем желающим.

СОДЕРЖАНИЕ

1. Игорь Манцов. Егор Холмогоров глазами киноведа
2. Национальное и консервативное в кинокритике. Объяснение всего остального
3. Часть I. Русская Земля за холмом
4. Из князи в грязи. «Викинг»
5. Что не так с «Викингом»
6. Коловрат и его враги. «Легенда о Коловрате»
7. Вниз по невидимой Волге. «Золотая Орда»
8. Софья-пересмешница. «София»
9. Проверка на крепость. «Крепость»
10. Искусство хорошо умирать. «Тарас Бульба»
11. Анжелика и царь. «Слуга Государев»
12. Мир без войны. «Война и мир»
13. Катерина из Девоншира. «Леди Макбет»
14. Матильда и Кассандра. «Матильда»
15. Николай без Матильды.
16. Кто хочет «Смерти царю»?
17. Часть II. Серп и молот
18. Охота за Красным Октябрём. Сериалы к столетию революции
19. Возвращение «Максима». «28 панфиловцев»
20. Похоронили вождя за плинтусом. «Смерть Сталина»
21. Первые после Бога. «Время первых»
22. Хруст нарезного батона. «Таинственная страсть»
23. Бесы покаяния. «Заложники»
24. Идеал без бунтовщика. Памяти Алексея Баталова
25. Юрий Деточкин против Железного Шурика. Советский человек Эльдара Рязанова
26. Часть III. Большая нелюбовь
27. Нелюбовь к слезинке ребенка. «Нелюбовь»
28. В округе четвертом. «Теснота»
29. Они сдавались за Лувр. «Франкофония»
30. Центавриан бой, уеду с тобой. «Притяжение»
31. Измена Родине. «Родина»
32. Не наш. «Крым»
33. Газовая камера для селфи. «Аустерлиц»
34. Часть IV. Что-то новое
35. Клиническая жизнь. «Аритмия»
36. Невесомость. «Салют-7»
37. Догнать и перепрыгнуть. «Движение вверх»
38. Тает лёд. «Лёд»
39. Наши мёртвые нас не оставят в беде. «Рубеж»
40. Только Бродский. «Довлатов»
41. Полное похудение. «Я худею»
42. Часть V. Бессонница разума
43. Не Ной. «Ной»
44. Революция в Вестеросе. «Игра престолов». Сезон V
45. Драконы феминизма и демократии. «Игра престолов». Сезон VI
46. Терминология скопцов. «Игра престолов». Сезон VII
47. Старый порядок и реставрация. «Красавица и чудовище»
48. О пользе предрассудков. «Гордость и предубеждение и зомби»
49. Гарри Поттер и Розовая Жаба. «Гарри Поттер и Орден Феникса»
50. Разбить трезубец и всё разделить. «Пираты Карибского моря. Мертвецы не рассказывают сказки»
51. Брэкзит-трансформеры. «Трансформеры. Последний рыцарь»
52. И на Марсе аризонская картошка зацветёт. «Марсианин»
53. Победа над вакуумом. «Звездные войны. Последние джедаи»
54. О чём-то большем. «Электрические сны Филиппа К. Дика»
55. Часть VI. Холодные игры
56. Летний вечер в Гааге. «Михаэль де Рюйтер»
57. Помидорами по тюльпанам. «Тюльпанная лихорадка»
58. Это всё придумал Черчилль. «Тёмные времена»
59. Пустота хуже воровства. «Дюнкерк»
60. 44 оттенка мерзости. «Номер 44»
61. Адвокат, разведчик, солдат, шпион… «Шпионский мост»
62. Королевский гамбит. «Жертвуя пешкой»
63. Человек из картона. Ничего кроме правды об Анджее Вайде
64. Интер-бригада. «Макмафия»
65. Образ врага
66. Часть VII. Гудбай, Америка!
67. Прощание с Капитаном Америкой. «Мстители. Эра Альтрона»
68. Леди Макбет Вашингтонского обкома. «Карточный домик»
69. Реквием по американской мечте. «Игра на понижение»
70. Миссия невыполнима. «13 часов. Тайные солдаты Бенгази»
71. Эдвард Сноуден и кубик Рубика. «Сноуден»
72. От Трамбо до Трампа. «Трамбо»
73. Гюльчетай закрывают личики. «День юбки»
74. Вся педофильская рать. «В центре внимания»
75. Убийство скрюченной Агаты. «Убийство в Восточном экспрессе»
76. Политкорректные шестерки. «Великолепная семёрка»
77. Звери вошли и убили всех. «Планета обезьян. Война»
78. Радужные против серого.
79. Суд Линча. «Твин Пикс»
80. Забывшие лицо Отца. «Тёмная башня»
81. Апокалипсис мелкого добра. «Три билборда на границе Эббинга, Миссури»
82. Приложение: Владимир не насиловал Рогнеду