С чего начинаются русские
Кто такие русские? Откуда мы пришли? Какие черты и исторические события определили исторический и генетический облик русских? Все эти вопросы волнуют людей сегодня еще больше, чем совсем недавно. Некоторые антирусские ораторы и авторы утверждают, что понятие “русский” является неопределенным и не значит почти ничего. Так ли это?
В последние месяцы я читаю в рамках «Открытых сцен» МХАТ им. Горького курс лекций «История русского самосознания». В этом курсе суммированы современные научные данные и результаты собственных исследований, и предлагаю читателям сайта “100 книг” краткое резюме сведений, утверждений и гипотез по поставленному вопросу о происхождении русских.
Мы славяне
В своей основе русские – славянский этнос, а значит представители великой индоевропейской семьи языков. Причем мы индоевропейцы не только по языку, но и по своему генетическому наследию. 52% обследованных великороссов имеют характерные именно для индоевропейских народов гаплогруппы (передаваемые от отца к сыну сцепленные между собой группы генов) R1. 46% – гаплогруппу R1a, характерную для восточного ареала индоевропейцев, 6% – гаплогруппу R1b, характерную для западного ареала.
У славян среди русских (под которыми в данном случае я понимаю и великороссов, и малороссов, и белорусов) и поляков гаплогруппа R1a абсолютно доминирует. Это говорит о том, что основная часть русского населения – потомки древних восточных индоевропейцев, иногда в популярной литературе именуемых так же «ариями», которые обитали на пространстве Восточной Европы, Урала, Западной Сибири, а потом спустились до Ирана и Индии (у бенгальских брахманов значение признака достигает 67%).
О том же говорят и данные лингвистики – славянские языки относятся к восточной, «сатемной» группе индоевропейских языков (то есть у наших предков древнее слово означающее «100» звучало как satem, и превратилось в «сотню», в то время как у «кентумной» западной группы индоевропейцев оно звучало как «кентум» или «центума», отсюда наше «центнер» и т.д.).
То же подтверждают и данные археологии. Славяне по всей видимости являются потомками индоевропейцев, заселявших в медном и бронзовом веке восток и центр Европы и принадлежавших к археологической культуре «боевых топоров» (или, другое название, шнуровой керамики).
Часть этого древнего индоевропейского населения благополучно дожила до наших дней, сохранив индоевропейскую идентичность, как русские, часть была тюркизирована по языку и культуре, как кигризы или казанские татары. Настоящий шок у татарских националистов вызвал тот факт, что русофобская пословица «поскреби русского – найдешь татарина» в генетике подтвердилась с точностью наоборот. «Поскребли» (генетический анализ обычно берется соскобом с нёба) казанских татар и оказалось, что до 22% популяции – потомки индоевропейцев, носители той же гаплогруппы R1a, что и славяне, еще 12% имеют финно-угорское наследие, а вот «монгольские» генетические корни исчезающе малы.
Итак, в своей основе мы – индоевропейцы, кто-то может с правом добавить «арии». Из общего индоевропейского континуума Европы, роднящего нас с балтийскими народами – литвой и латышами, славяне выделились, по данным лингвистов в I тысячелетии до нашей эры. Хотя археологи пока не нашли археологических культур, которые можно с железной уверенностью сопоставить с праславянами (чаще всего на это звание претендуют поморская и зарубинецкая культуры). Есть основания полагать, что праславян соседи именовали «венедами», однако сами себя наши предки так, по всей видимости, не называли.
Первой археологической культурой, которую мы достаточно убедительно можем назвать славянской, была киевская археологическая культура (такую маркировку ей присвоили в СССР по настоянию археологов Украины), существовавшая во II-V веках в соседстве и вражде к северу с причерноморской державой готов (черняховская культура, попытки её славянизации в археологии прошлого столетия необоснованы).
От праславян этой культуры сохранились великолепные украшения-эмали, которые находятся в больших количествах на Украине и на юге России и безжалостно, увы, расхищаются «черными археологами». Эти эмали делались так – закупали импортное римское стекло, толкли, смешивали с краской, расплавляли, и заливали в гнезда бронзовых украшений. В этих невероятно красочных геометрических игрушках мы можем увидеть самое начало славянской души.
В конце IV века нашей эры на готов обрушилась степная гроза – безжалостные гунны. Они уничтожили готскую державу, тем самым открыв славянам пространство для расселения. Часть славян ушла вслед за гуннами в центральную Европу, другие, напротив, «забились» вглубь полесских болот. Именно там родился тот этнос, который начал называть себя «славянами» в узком смысле слова (в византийских источниках его именовали «склавины»). Он был носителем пражско-корчаковской археологической культуры, в которой, по сравнению с предшествующими этапами, произошел ряд поистинне революционных изменений в отношениях с внешним миром.
Именно в это время славяне ввели в употребление печку-каменку. Пусть неказистая и топившая «по черному», она позволила обогревать землянки, и дома, в которых они жили, тем самым распространяясь далеко на Север. Славяне освоили и культуру ржи, которая позволяла вести высокопродуктивное хозяйство в умеренно-высоких широтах. Поэтому поселки славян-земледельцев начали надвигаться на северную часть Восточноевропейской равнины, где до того момента жили только балты и финно-угры. Славяне проникали, селились рядом, как правило в поймах рек, и создавали хозяйственную модель, которая давала им экономическое и демографическое преимущество, и потому вскоре соседи славянизировались.
Процесс славянизации финно-угорского населения продолжается до сих пор и потому среди великороссов 23% мужчин имеют маркирующую это наследие гаплогруппу N1С (в том числе и автор этих строк), причем среди северной группы русских число обладателей этой группы даже чуть выше (35%), чем обладателей индоевропейской R1a (34%). При этом никаких «швов» между обладателями той и другой генетической группы не обнаруживается: и те и другие русские по языку и самосознанию, у кого в XII веке предок был славянин-вятич, а у кого мерянин или чудь – не разберешь. А это значит, что процесс обрусения может и должен продолжаться и дальше, все финно-угорские народы России должны получить возможность стать русскими и препятствовать этому не надо.
Еще одной удивительной чертой славян на «пражско-корчаковском» этапе был крайний аскетизм их культуры. Она была чрезвычайно бедной, по сравнению с соседскими и по сравнению даже с киевской. Однако внешних наблюдателей славяне поражали своей исключительной многочисленностью. Возникает ощущение, что вместо побрякушек и роскошных погребений с оружием славяне вкладывались в детей.
Это оказалась стратегия демографической победы. В V-VI веке славянский поток буквально затопил Европу. На Севере славяне занимали места ушедших в эпоху Великого Переселения Народов германцев, на Юге – обрушились на Византию, сперва грабили её, потом прорвали границы и заселили всю европейскую часть империи – в одних местах потом позднее возникнут славянские державы – Болгария, Сербия, Хорватия, в других – славяне в итоге эллинизировались, как в Греции. Разумеется, в состав славян вошла и значительная часть древнебалканского населения и потому до сих пор в русском генофонде 10% великороссов имеют балканскую гаплогруппу I2, а среди белорусов (17%) и малороссов (20%) доля мужчин с древними балканскими корнями еще выше. Как они оказались на территории Русской равнины скажем чуть дальше.
В конце VI века на славян обрушилась новая волна завоевателей-степняков – авары. Этот народ из глубин Азии запомнился славянам как угнетатели (вспомним летописные рассказы о том, как обры ездили на повозках, запрягая в них женщин славянского племени дулебов), но и сыграли большую роль в их политическом развитии. Под военным руководством аварских каганов дунайские славяне не раз ходили воевать на территорию Византии, пытались взять Фессалонику, подходили к самому Константинополю (в 626 году столица Империи оказалась под двойным ударом славян-аваров и персов и устояла только чудом Богородицы, в честь которого был написан Великий Акафист). Славяне в этой борьбе настолько развивались, что в рассказе об осаде Фессалоники фигурирует даже славянский инженер, строивший штурмовые машины.
Именно к этому времени относится формирование славянской политической терминологии. Наши предки привыкли называть верховного военного предводителя, главу великой державы, «каганом». Так же как жители Западной Европы привыкли называть верховных владык «королями» – то есть Карлами. А позднее во многих странах распространится титул «царь», «кайзер» – то есть Цезарь. «Каган» правда не было именем собственным, это был титул предводителя авар который вел славян за добычей и славой. Именно поэтому позднее каганами будут себя именовать Киевские великие князья. А вот «Хазарский каганат» тут был абсолютно ни причем.
Кроме того, вероятно именно от авар славяне усвоили такое важное новшество, как лошадиная упряжь, позволявшая впрячь лошадь в плуг. До того все пахали на быках и волах. И лошадиная пахота снова предоставила славянам конкурентное преимущество при распашке земель Восточной Европы, в том числе и далеко на Севере.
Сожительство славян с аварами-обрами приятным не назовешь, против кочевников неоднократно поднимались восстания, в результате одного из которых сложилась первая в истории славянская держава созданная бывшим купцом Само (приблизительно 623-658). В конечном счете «Повесть временных лет» оставила нам удовлетворенное «погибоша аки обре». Однако в течение столетий дунайские славяне прожили в составе достаточно богатой и развитой военной державы, граничившей с Византией, неуклонно возрастал их культурный уровень.
Итак, в своей основе русские – это славяне, индоевропейцы, не совсем не верно будет даже сказать «арийцы», коль скоро мы относимся к восточной ветви индоевропейских народов (а вот немцы относятся к западной и потому претензии нацистов на арийство были смехотворны). Эта идентичность, принимая в себя другие некоторые соседние этносы, балканские и уральские, прошла через тысячелетия.
В целом генофонд русской равнины на удивление устойчив вот уже несколько тысячелетий. Но, разумеется, мало быть просто генетически родственной или лингвистической группой, необходим определенный поворот хода истории, чтобы из племен, пусть и говорящих на близких языках и похожих друг на друга, возникли государство и нация. Это и произошло в VIII-IX веках в результате весьма специфичного хода развития экономических обменов в Европе, вызванного арабским нашествием.
Варяги и славяне
В VII веке ход истории Средиземноморья изменило появление ислама и арабские завоевания. Арабы завоевали Ближний Восток, Северную Африку, Испанию. Благодаря действиям арабских пиратов бывшее главное море Европы – Средиземное, основа всех его коммуникаций, превратилось в пустыню, прервались контакты между Западом Европы и Византией – подробно эта историческая катастрофа разобрана в работе бельгийского историка Анри Пиренна “Магомет и Карл Великий”. Если до того момента варварские короли Запада считали себя вассалами императора в Константинополе, то теперь выдвинулась Франкская империя Каролингов (VIII-IX вв.).
Каролинги начали активную завоевательную политику. 791-803 году Карл Великий совместными ударами с болгарами (болгарское ханство было еще одной державой, где тюркские всадники возглавляли славян) полностью разгромил Аварский каганат. Когда франкские христианские миссионеры прибыли в среднее Подунавье, чтобы крестить его обитателей, они обнаружили там пустыню. Куда же девалось её население? Многочисленные жившие в Аварском каганате славяне переселились на Русскую равнину. По всей территории будущей Руси, как отмечает В.В. Седов, археологи делают находки «дунайского типа» – украшений, ритуальных языческих ножей и даже нательных крестов (живя рядом с христианами часть славян, конечно, не могли не креститься).
Именно этим исходом с Дуная объясняется тот удивительный факт, что «Повесть временных лет», былины и многие русские песни (вспомним «У ворот-ворот батюшкиных», звучащую русским мотивом в увертюре Чайковского «1812 год») сохранили память о Дунае, как о славянской прародине, хотя с первоначальным генезисом славян эту память сопоставить невозможно.
Вероятно именно потомками дунайских поселенцев было создано племенное объединение полян. Не случайно автор «Повести» превозносит полян над остальными древнерусскими племенами и приписывает им более высокую культуру и нравственность. Это и в самом деле было более развитое культурно и политически сообщество. Не случаен и рассказ о том, что столкнувшись с хазарами именно поляне дали степнякам дань обоюдоострыми мечами. Эти мечи – «каролинги» – конечно могли быть известны только народу недавно жившему по соседству с франками.
Поток дунайских переселенцев был настолько широким, что, по всей видимости, тот древнерусский язык, который в такой огромной державе, которой была начальная Русь, был, на удивление, единым, это, как полагаю некоторые лингвисты, дунайский славянский диалект.
Единственным исключением был диалект новгородцев, и в начальной летописи не случайно ощущается некоторая насмешливая враждебность летописца-полянина к новгородцам. Связано это с тем, что происхождение новгородцев отличалось от других племен. Они тоже были «беженцами» от франков, но не дунайскими, а прибалтийскими.
Каролинги завоевали и крестили германцев-саксов, а затем начали войны с западными славянами – лютичами и ободритами, вынуждая их принять свою власть. Те героически отбивались много столетий, вели с франками войны, в одной из этих войн, в IX веке, ободритами руководил вождь Гостомысл, который причудливыми путями попадет в русскую историографию как старейшина пригласивший Рюрика в Новгород (преувеличивать историчность этой легенды не следует).
Однако давление западной империи было настолько сильным, что постепенно часть западных славян начала перебираться по Балтийскому морю на земли, которые станут позднее Русью (таково предположение ряда современных исследователей, однако оно еще нуждается в дополнительной проверке). Разумеется, переселенцы поддерживали отношения с сородичами, оставшимися в Юго-Западной Прибалтике, однако наладили жизнь на новом месте вместе с продвигавшимися с юга славянами-кривичами и финно-уграми – чудью, заложив основы будущей Новгородской земли.
Наконец третьим, самым важным следствием арабской блокады Средиземноморья стало изменение направления торговых потоков между Западом и Востоком. Самый прямой и естественный путь между Западом и Византией или арабским миром и Персией стал теперь невозможен. А самым удобным и, как ни парадоксально, коротким, стал путь через «Русский перешеек», как назвали географы и историки сеть речных путей между Черноморски-Средиземноморским и Балтийски-Североморским бассейнами. Чтобы купить что-то в Багдаде или Константинополе и отвезти в империю Франков или в Англию, приходилось плыть по русским рекам.
Такое смещение торговых путей вовлекло в торговлю и обитавшее здесь славянское население. Оно продавало пришельцам меха, воск, мед (в изготовлении которого славяне были большими специалистами) и рабов – пленников захваченных у соседей, славян или финнов. С конца VIII века мы наблюдаем взрывной рост кладов арабских серебряных дирхемов на территории будущей Руси, причем значительная их часть приходится на верховья Дона и Северского Донца, где позднее обитало славянское племя северян. Видимо живя на границе с Хазарией, контролировавшей торговлю по Волге и Каспия, именно эти славяне получали максимальную первоначальную выгоду. С Волги торговый поток шел на Донец, с Донца – в верховья Днепра, оттуда – на Западную Двину – крайняя точка серебряного потока – нынешняя Калининградская область, зона обитания балтийского племени Прусов. Новгородский Север первоначально участвовал в этом торговом пути в меньшей степени.
Однако появление торговых путей с большим количеством серебра (по подсчетам археологам Г.В. Лебедева за VIII-X век по Русской равнине было прокачано, в пересчете на цены ХХ века, 4 миллиарда долларов), разумеется, не может не привлечь пиратов. Такими пиратами для Балтики и Североморья этой эпохи стали скандинавы, викинги, с конца VIII века обрушившиеся на экономически процветавшие приморские регионы Империи Каролингов и Англии. Они грабили, убивали, жгли и исчезали в никуда на своих быстрых драккарах, позднее приходили и селились навсегда, основывая герцогство Нормандию, зону Датского права в Англии, Норманское королевство в далекой Сицилии…
Разумеется, викинги не могли не заинтересоваться и первоисточником серебра – землями Русской равнины. И присутствие скандинавов в русской истории несомненно – от археологических находок богатых дружинных погребений, имен послов в летописи, и до легенды о «призвании варягов». Однако какой характер носило это присутствие?
Сторонники так называемой теории «норманнизма» утверждают, что «просвещенные» скандинавы со всей своей военной мощью ворвались в славянские и финские земли, подчинили аборигенов, принесли свою «высокую культуру», основали государственность в качестве завоевателей, а потом со временем славянизировались, так и появилась Русь. Даже слово «Русь» в этих теориях выведено от шведского слова «гребцы» («*rōþ»), как себя называли участники морских походов. Одни считают, что слово было принято через финское «*ruōtsi», другие, что непосредственно.
Сторонники столь же почтенного в русской историографии «антинорманнизма» отрицают вообще всякое участие скандинавов в историческом процессе Руси, вплоть до отрицания очевидных археологических и летописных данных, а летописных варягов включая Рюрика возводят к западно-славянскому племени ободритов, о котором речь шла выше.
Ключ к подлинному пониманию отношений скандинавов и славян при создании Руси дает природа. Точкой пограничья двух миров не случайно стал город Ладога в нижнем течении реки Волхов. Именно сюда, по всей видимости, первоначально пришел Рюрик, именно здесь была зона синтеза славянского и скандинавского миров. Почему? Да потому, что выше по течению Волхва начинаются безжалостные пороги. Именно Ладога была крайним пунктом до которого скандинавы могли зайти на своих великолепных крупных драккарах, позволявших доплыть до Исландии, Гренландии, Америки, Сицилии. Пройти на них через волховские пороги было невозможно, перетащить волоком – тяжело, а при враждебности окрестного населения – немыслимо. Именно поэтому во времена саг, рассказывающих о взаимоотношениях скандинавов с Ярославом Мудрым, путь в Гардарики (Русь) выглядит так – сперва дорога до Альдейгьюборг – Ладоги, оставление там своих морских кораблей, потом долгое ожидание разрешения русского князя пройти дальше, и дальше путешествие по русским рекам на подходящих для них судов.
Именно поэтому внутри русской речной системы, как показали новейшие исследования подводных археологов, использовались другого типа суда – легкие, плоскодонные, с небольшой осадкой, чаще всего – однодеревки. Именно такого типа, как использовали славяне, которые, как отмечали еще византийские историки, сроднились с реками, озерами и болотами. На дне наших озер и рек найдены древние суда исключительно этого типа.
Иными словами, для того, чтобы прорваться на водные пути, которые вели к восточному серебру, викинги не могли использовать грубую силу, как в других случаях – приплыли, ограбили, и уплыли. Им требовалось подружиться со славянским населением, заключить союзы, перенять его навыки, освоить технологии рекоплавания. После чего можно было и воевать и торговать. Не случайно в рассказе императора Константина Багрянородного о Руси в его трактате «Об управлении империей» порядок торговли Руси с Константинополем описывается так – сперва славянские племена-пактиоты изготовляют свои лодки-однодеревки, потом спускают их к Киеву, продают там русам, и вот на этих лодках и везет Русь в Константинополь свои товары.
Скандинавы по техническим причинам не могли прийти в земли славян как завоеватели, чтобы выйти на рынки восточного серебра им потребовалось проникнуть туда как торговцам, наемникам, дипломатам, дружа с одними славянскими группами против других, участвуя в больших политических союзах. Они делали свой вклад – военные и дипломатические навыки, умение всюду пролезть, высококачественное кузнечное ремесло, а главное – привычку к стратегическим водным переходам, которую они распространили с Океана на русские реки. Именно этот скандинавский «размах» позволил Руси совершать грабительские походы на Каспий до Ирана, на Константинополь и т.д. Однако грабить самих славян скандинавы если и могли, то только в союзе с одними против других.
Таким политическим союзом и стала Русь, появившаяся в начале IX века. Мы знаем об этой первоначальной Руси крайне мало. Под 839 годом в «Бертинских анналах» сообщается, что в Ингельгейм на Рейне к франкскому императору Людовику Благочестивому пришло посольство византийского императора Феофила.
«С ними послами он Феофил, прислал ещё неких людей, утверждавших, что они, то есть народ (gens) их, называются Рос (Rhos) и что король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы. В упомянутом послании он [Феофил] просил, чтобы по милости императора и с его помощью они получили возможность через его империю безопасно вернуться, так как путь, которым они прибыли к нему в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путём, дабы не подвергались при случае какой-либо опасности. Тщательно расследовав их прибытие, император Людовик узнал, что они из народа свеонов (eos gentis esse Sueonum), и, сочтя их скорее разведчиками и в той стране, и в нашей, чем послами дружбы, решил про себя задержать их до тех пор, пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями или нет.».
Это сообщение, первое упоминание русского народа в истории, вызывает, на первый взгляд, больше вопросов, чем дает ответов. Почему правителя народа Рос зовут тюркским словом «хакан»? Почему его послы оказываются шведами? Почему они приходят к франкам через Византию? Где располагалась эта Русь правителя-хакана? Всё это побуждает создавать самые фантастические версиии. Одни, авторы антинорманнистского уклона измышляют соперничающий с хазарами «Русский каганат» где-то в глубинах русской лесостепи», другие, авторы уклона норманистского, выходят из себя, доказывая, что никакого «хакана» вовсе не было, а есть скандинавское имя Хакон (совершенно невозможно – тот же титул к правителю Руси независимо от анналов прикладывают и разные арабские географы, и тот же титул употреблялся в отношении Владимира и Ярослава в XI веке в Слове о Законе и Благодати).
О чем же говорят Бертинские анналы на самом деле? Прежде всего, они опровергают построения тех, кто возводит имя «Русь» к скандинавским «гребцам» через посредство финнов или без, кто заявляет, что первоначально имя «Русь» это название сословия или дружины. В 839 году, примерно через 40-50 лет после того, как заработал «серебряный насос», привлекший внимание скандинавов к рекам Русской равнины, к грекам и франкам приходят послы и говорят, что они представляют народ по имени «Рос» (это, несомненно, византийская передача – сами себя русские всегда называли через «у», «Русь», все слова типа «рос», «Росия», «Россия» возникли у нас под греческим влиянием). Слово «Русь» уже в 839 году используется в качестве этнонима и политонима, в качестве самоназвания. Разумеется, за полвека скандинавское слово «гребцы» не могло пройти такой путь от клички корабельной команды до дипломатического самоназвания народа, ни через посредство финского языка, ни непосредственно. Нигде в истории таких примеров трансформации самоназвания нет. Что бы ни значило слово «Русь» на самом деле и откуда бы не взялось, «гребцы» тут точно нипричем, это слово – название этнической, а не профессиональной группы.
Во вторых, Русь, от имени которой пришли послы к византийскому и франкскому императорам, была в своей основе славянским образованием. Об этом свидетельствует… использование им титула «каган» для обозначения верховного носителя политической власти, восходящего к титулу владыки авар, на данный момент фактически «свободному». Дунайские славяне привыкли звать свою верховную власть «каганами» и когда где-то на территории Восточноевропейской равнины возникло политическое образование Русь, они и присвоили его главе этот титул. Если бы речь шла о скандинавах, зачем-то укравших титул владыки хазар – речь шла бы о заведомом абсурде (тем большем, что с хазарами приходилось дружить, так как от них зависела русская торговля на Волге). А вот для славяно-дунайского объединения такая политическая терминология была вполне естественна.
Нет ничего удивительного и в том, что это политическое образование использует в качестве дипломатов шведов. Так будет и позднее, в Повести временных лет, где сохранился договор Руси с Византией при князе Игоре, послы со скандинавскими именами представляют в том числе и правителей с именами славянскими. Однако говорят они «мы от рода Русскаго». И ровно то же самое заявили послы прибывшие в Ингельгейм к Людовику.
Итак, Бертинские анналы говорят нам о том, что уже к 839 году где-то на Восточно-Европейской Равнине уже существовало политическое объединение, жители которого осознавали себя как народ («род») Русь, которые использовали в качестве титула правителя усвоенный дунайскими славянами титул аварского кагана и которые использовали в качестве дипломатических правителей скандинавов. Это политическое объединение поддерживало связи с Византией и пыталось наладить их с Франкской империей. Что ж, выходит, мы знаем о Руси к моменту её появления не так уж и мало. К сожалению главное, что мы так и не сможем установить – находилась ли эта Русь на Днепре, в верховьях Северского Донца, или же у Ладоге, или Новгорода, или где-то еще.
Пройдет 21 год и в июне 860 года Русь обрушится на Константинополь, предав огню и мечу окрестности. Типично «викингский» по стилю набег, но вот только, несомненно, не на скандинавского типа кораблях. Свидетель набега, возглавлявший оборону города Патриарх Фотий, говорил в своей проповеди, произнесенной прямо во время осады:
«Народ незаметный, народ, не бравшийся в расчет, народ, причисляемый к рабам, безвестный — но получивший имя от похода на нас, неприметный — но ставший значительным, низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость в качестве оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника, такою толпой, столь стремительно нахлынул, будто морская волна, на наши пределы и, будто дикий зверь, объел как солому или ниву населяющих эту землю, — о кара, обрушившаяся на нас по попущению!»
К сожалению, и Фотий не дает более конкретного указания, где был тогдашний центр Руси. «Нападали оттуда, откуда мы отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней» – говорит он. Считать ли эту характеристику применимой уже к днепровским землям, или же она годится только к отдаленным волховским? В русской летописи набег относится к Киеву и его князю Аскольду. Зато Фотий ясно дает понять, что Русь к тому моменту уже сильная держава:
«Ставший для многих предметом многократных толков и всех оставляющий позади в жестокости и кровожадности, тот самый так называемый Рос, те самые, кто — поработив живших окрест них и оттого чрезмерно возгордившись — подняли руки на саму Ромейскую державу!»
Очевидно, что к этому моменту Русь обнаружила, что можно поддерживать отношения не только с арабским миром, через Волгу и Каспий, тем более, что этот путь контролировался хазарами, но с Византией, на пути к которой никаких сильных держав не было, только кочевые (хоть и очень опасные) половцы. Русь почти столетие колебалась, выгодней грабить греков, или торговать с ними, но все больше склонялась ко второму.
Уже первый набег в 860 году закончился тем, что Русь отступила никем не гонимой (версию о буре выдумали византийские хронисты сильно задним числом) и выразила желание принять крещение – в этом и состояло истинное чудо Богоматери, спасшее Константинополь. Походы Олега (907) и Игоря (941-944) закончились заключением с греками торговых договоров, которые так же свидетельствуют о том, что Русь уже осознавала себя в этническом смысле. «Русь» там фигурирует наравне с «греком»:
«Аще ли покусится кто взяти от руси и от людий царства нашего, иже то створить, покажьненъ будеть вельми; аще ли и взялъ будеть, да заплатит сугубо. Аще ли створить то же грѣцинъ русину, да приимет ту же казнь, якоже приялъ есть онъ».
Первый поход на Царьград совершился за два года до того момента, к которому «Повесть временных лет» относит призвание Рюрика. Несмотря на всю условность этой даты – ясно одно, и до Рюрика Русь уже существовала и играла немаленькую роль в истории. Причина же призвания этого князя, под которым, скорее всего, разумеется известный датский конунг Рюрик Ютландский, состоит в том, что он мог эффективно обеспечить функционирование большой внешнеэкономической дуги от Нидерландов до Багдада, шедшей через Русь.
Рюрик, принадлежавший к датскому правящему роду Скьелдунгов, был вассалом и, вероятно, крестником франкских императоров. В его владении находился город Дорестадт, один из крупнейших торговых пунктов тогдашнего Североморья, центр Фрисландии. Фризы сыграли, пожалуй, решающую роль во всей балто-североморской торговле. Нет ничего невозможного (хотя это пока только гипотеза), что датчанин-Рюрик был связан и с ободритами, соседями датчан и именно поэтому был на Севере Руси более своим, чем любой другой государь.
Приглашение Рюрика связано в летописи с тем, что словене, кривичи и чудь изгнали за море неких варягов, не дав им дани, после чего пригласили других варягов-Русь. Вероятно это должно интерпретироваться так, что славяне и чудь изгнали пытавшихся брать с них дань шведов и обратились за поддержкой к датчанам и фризам, которые были заинтересованы в непрерывности ведшейся через Русь дальней торговли, связывавшей арабов и франков (а связь несомненна – каролингский динарий чеканился в том же весе, что и аббасидский дирхем для удобства взаимных расчетов).
Как видим, все россказни о «скандинавском завоевании», принёсшем «диким» славянам государственность и цивилизацию, ни на чём не основаны. Скандинавы технически не могли завоевать Русь, даже если бы хотели: на русских реках отсутствовало их решающее стратегическое преимущество – морской манёвр. Чтобы достичь своей цели (а этой целью было серебро), скандинавы должны были подружиться со славянами и некоторыми группами финнов, войдя в совместные объединения не в роли завоевателей, а в качестве дипломатов, купцов и военных, умеющих делать то, чему славяне ещё не научились, – плавать на сверхдальние расстояния. И напротив, в освоении русских рек и лесов именно викингам приходилось быть в роли учеников. Так, из синтеза великих исторических начал (а славянское и скандинавское начала были великими силами тогдашней истории) и сформировалась Русь как политическое объединение, но в её этнической основе скандинавские и даже финские ручьи, конечно, тонули в славянском море.
В какую политическую и духовную целостность оформилось в итоге это слияние?
Новый народ Христа
В конце IX века возникла «Русь Рюрика», которая, усилиями Вещего Олега, объединилась, согласно летописи – в 882 году, с «Русью Аскольда». Теперь одно политическое объединение на всем протяжении контролировало оба торговых пути, ведших через Русскую равнину – и Путь из Варяг в Персы и Путь из Варяг в греки. Главным политическим центром стал Киев – пункт выдвинутый ближе к Константинополю (и это предопределило и культурно-цивилизационный выбор Руси). А попадавшие в политическую орбиту этой Руси народы постепенно превращались в Русь уже и в этническом смысле. «И бѣша у него словѣни и варязи и прочии, прозвашася русью».
Разумеется, этот процесс был не одномоментным. Славянские племенные объединения переваривались Русью постепенно. По всей видимости сразу отождествили себя с Русью только поляне. Древляне сопротивлялись весь Х век и их подавление владыками Киева окрасило кровью собой самые мрачные страницы ранней летописи. Племенная память северян и вятичей сохранялась еще в XI веке. Однако имя Руси постепенно стало главенствующим. Огромную роль в этом сыграло принятие Христианства при князе Владимире. Именно оформление русской культуры в христианском контексте сделало национальное самосзнание Руси предельно четким.
«Россия является старейшим национальным государством Европы» – отмечал выдающийся русский публицист и политический мыслитель И.Л. Солоневич. Русская нация появляется на историческом поприще одновременно с большинством других христианских наций Европы.
Если посмотреть на карту Европы X-XI века, то, в большинстве своем, мы увидим на ней те же страны и народы, что и сегодня, за очень и очень немногими исключениями. Англия, Франция, Польша, Чехия, Венгрия, Дания, Швеция, Норвегия, Сербия, Хорватия, Болгария, Португалия появились на карте именно в этот период. В составе Священной Римской Империи оформились королевства Германия и Италия, хотя и не достигавшие настоящего политического единства. На севере Иберийского полуострова христиане Леона и Кастилии вели реконкисту у мавров, подготавливая появление Испании. Это был период, который можно назвать «великим происхождением народов».
Феномен европейской христианской наций был переносом на конкретные ранние государства модели Священного Царства – Израиля. Народ Ветхого Завета был первой нацией в истории, нацией созданной свыше волей Господа и как Его орудие. «Библия предлагала в самом Израиле разработанную модель того, что значит быть нацией — единство народа, языка, религии, территории и правительства… именно он был для читателей Библии очевидным образцом того, какой должна быть нация, зеркалом для воображаемого образа своей нации» — указывает британский исследователь Эдриан Хастингс.
Как отмечает другой современный исследователь – Стивен Гросби – воспоминания о едином царстве Давида и Соломона, надплеменное представление о «всём Израиле», убежденность в том, что этот народ принадлежит определенной территории и что она принадлежит исключительно ему, вера в то, что земля и народ были освящены соглашением с единым Богом – все эти составляющие национальности отделяли Израиль от окружавших его неустойчивых племенных союзов, изолированных городов-государств и размытых в своей идентичности Империй.
Нетрудно отметить удивительное и, конечно же, не случайное сходство русского национального самосознания с этой моделью. С древнейших времен русская нация получает эту библейскую закваску. Святослав, Владимир и Ярослав предстают на страницах русской летописи как фактически аналоги библейских царей Саула, Давида и Соломона, племенные объединения выступают как аналог колен Израилевых. Постижение понятия «Всея Руси» (примененного сперва для обозначения области власти Русских митрополитов, а затем перенесенного на князей), центрального для самовосприятия русской нации и её государственно-территориального развития, невозможно без учёта пронизывающего Ветхий Завет представления о «всём Израиле».
Русь была одним из ранних слепков этого библейского образца среди христианских народов. И в наиболее полной мере воплотила в своей истории эту парадигму, сохраняя единство вопреки завоеваниям, разделениям, пленениям подобно избранному народу, сознающему не только своё этническое единство, но и метаисторическую миссию.
Летописец помнит еще отличия полян от древлян и вятичей, он знает, что русские князья соединили варягов и словен, но единство этой общности именуемой «Русью» для них несомненно и вне обсуждения. Первый русский летописец сознательно конструирует образ русской истории как истории единого народа, создающего единую страну и подчиненного единой власти.
О том же еще раньше говорит митрополит Иларион в «Слове о законе и благодати». «Слово», созданное в 1051 году (въ лѣто 6559 владычествующу благовѣрьному кагану Ярославу, сыну Владимирю), озаглавлено:
«О законѣ, Моисѣомъ данѣѣмъ, и о благодѣти и истинѣ, Исусомъ Христомъ бывшии и како законъ отиде, благодѣть же и истина всю землю исполни, и вѣра въ вся языкы простреся и до нашего языка рускаго, и похвала кагану нашему Влодимеру, от негоже крещени быхомъ, и молитва къ Богу от всеа земля нашеа».
Касаясь князя Владимира Иларион говорит:
«И единодержець бывъ земли своеи, покоривъ подъ ся округъняа страны, овы миромъ, а непокоривыа мечемь». И говорится о нем: «Не въ худѣ бо и невѣдомѣ земли владычьствоваша, нъ въ Руськѣ, яже вѣдома и слышима есть всѣми четырьми конци земли».
Сравнивая князя «кагана» Владимира с благоверным императором Константином, Иларион проводит параллель из которых позднее вырастет концепция «Третьего Рима»: «Онъ въ елинѣхъ и римлянѣх царьство Богу покори, ты же — в Руси: уже бо и въ онѣхъ и въ насъ Христос царемь зовется».
Излагая свое исповедание веры Иларион завершает его: «Слава же Богу о всемь, строящему о мнѣ выше силы моеа! И молите о мнѣ, честнѣи учителе и владыкы Рускы земля!»
Русское национальное сознание оказалось одним из старейших среди национальных сознаниий европейских народов. Нет еще никакой Франции, есть «западная Франкия». Нет еще никакой Германии – есть Священная Римская Империя, к названию которой слова «германской нации» будут прибавлены лишь в 1512 году. Англия, лишь недавно под властью датских королей изжившая разделение на области англосаксонского и датского права, уже попала под власть новых властителей – горделивых нормандцев, соединивших франкскую спесь и норманнскую жестокость. А на Руси летописец уже выводит в заглавии своего труда вопрос: «Откуда есть пошла Русская Земля?».
Итак, подведем итог нашему рассказу: кто такие русские и откуда мы взялись в истории?
В основе своей мы славяне, индоевропейцы, живущие на этой земле уже минимум четыре тысячелетия и говорящие на развивавющемся по своим законам собственном языке. Наша генетическая карта, даже без всяких письменных и археологических источников говорит нам о том, что наши далекие пращуры были теми же, что и мы.
В историческую эпоху Русь стала синтезом нескольких групп славян – первоначально расселившихся по Восточноевропейской Равнине из центров в Полесье и уже начавших ассимиляцию балтов и финно-угров, переселившихся после падения Аварского каганата с Дуная и, возможно, пришедших по Балтике из нынешней северной Германии.
Начало активной торговли по Русской равнине в связи с закрытием прямых средиземноморских путей между Востоком и Западом, привело к тому, что здесь появились экономические условия для создания государства, которое и возникло при сотрудничестве и синтезе славян и заинтересованных в торговых путях скандинавов.
Представлять это появление государства как «скандинавское завоевание» – невозможно, так как отсутствовали технические условия для такого завоевания. Произошло объединение интересов наиболее развитых групп славян, привлекших некоторые финские племена и заинтересованных скандинавов, для достижения общих экономических и политических целей. Это объединение и получило название Руси, которое очень рано, уже в 839 году используется как этноним, а значит имеет еще более ранний характер.
Первоначально Русь господствует над периферийными славянскими, балтийскими и финскими племенами Восточноевропейской равнины, однако постепенно происходит их слияние.
Крещение Руси приводит к окончательному оформлению Руси как культурного, политического и духовного единства по модели библейского избранного народа. Именно такие единства, оформившиеся в X-XI веках в христианской Европе и получили преимущественно название «наций». В этом смысле Русь была нацией с первых веков своей истории.