Russia universalis. Новый мировой порядок вовне и внутри
Мировой порядок последних 25 лет состоял в том, что, в то время как счастливые народы прыгали и скакали, русские, назначенные проигравшими в холодной войне, стояли в углу и плакали. И именно на этой слезинке русского ребенка и базировалось глобальное счастье всех остальных. Теперь это положение вещей вроде бы кончается.
Скажу сразу, нет никаких гарантий, что речь идет о действительном обновлении мироуостройства, вполне возможно, что в итоге, взвесив все За и Против, Запад согласиться считать переподчинение Крыма “уникальным случаем”, Россию “пожурив” простят и все останется как было. По настоящему фундаментальные гарантии изменений даст только возвращение всей Новороссии в состав России, устранение главного раскола Русского Мира.
Но, тем не менее, если видеть поворот и относиться к риторике “Севастопольской речи” Путин и, что еще более важно, к риторике его поступков, всерьез, то складывается картина, которую я и хотел бы далее охарактеризовать.
Глобальная консервативная революция
Суть доктрины такова: государство где совершен революционный переворот рассматривается как утратившее свой суверенитет и все заинтересованные стороны, имеющие техническую возможность, могут осуществить в отношении него все свои притязания.Причем делается это при помощи сочетания встречной революционной волны – Русская Весна против Майдана, с прямой военной и политической интервенцией, которая заканчивается решительными юридическими последствиями – переподчинением территорий.Мало того, революцию можно даже подтолкнуть именно ради того, чтобы получить требуемый для решительного противодействия хаос.Интересны теоретические основы этой концепции.
Это не консервативная революция европейских правых, поскольку она предполагает восстание сил традиции против ложного порядка.
Здесь же консерватор оседлывает волну хаоса, при этом нагоняя на нее встречную волну. А главное освобождает себя от _конвенционального поведения_ по отношению к хаосу.
Не могу и здесь не услышать отголосков моих идей 10 летней давности – “кровавой собаки” и “партизан порядка”. А именно главной из этих идей – идеи Обратной делегитимации революционеров.
В условиях крушения старой власти и ее неспособности выполнить роль “кровавой собаки” самостоятельно, единственным шансом на хотя бы частичное спасения страны и сохранение в ней порядка и суверенитета, является встречная революция, то есть создание новой власти, процесс формирования и укрепления которой войдет в противоречие с революционным потоком, которая будет не защищаться, а наступать, и которая не будет связана формальными и неформальными ограничениями прежнего режима. Именно в процессе создания “фактора власти” встречная революция способна раздавить революцию первоначальную и снять хотя бы самые острые ее симптомы. Строго говоря, именно такая революция, в отличие от простого подавления, и заслуживает названия контр-революции в точном смысле этого слова. Контрреволюция формирует новый порядок, на защиту которого, подобно революции, мобилизует не упадочное чиновничество и силовые структуры, а новые добровольные объединения, куда могут входить и соответствующим образом настроенные чиновники, и военные, и полицейские, и просто сочувствующие — “партизаны порядка”, но на совершенно иных, чем при старом режиме, началах. В этом случае революция сталкивается не с разлагающимся, а напротив, — с учреждаемым государством.
(В поисках кровавой собаки. 2005)
Революционеры отказываются от исполнения обязанности гражданина, не отказываясь от своих прав. Они используют свои права для того, чтобы нарушать свои обязанности. Они разрушают легитимность государства и в то же время требуют от него защиты. Вот эту ситуацию «партизану порядка» и следует сломать. Те, кто своими действиями встал вне закона, должны оказаться вне закона и для него. Против тех, для кого не существует «запрещенных приемов» в борьбе с государством, у партизан порядка не должно существовать «запрещенных приемов»
(Партизаны Порядка. 2007).
Не могут соблюдаться права тех, кто не соблюдает прав, невозможно сохранять гарантии тем, кто нарушает свои гарантии, волны гасят ветер, фрайкор гасит Союз Спартака.
В поисках щитовых провинций
Еще одна поразительная параллель – совпадение с механикой известной игры Европа Универсалис – при тотальной революции иноэтнические владения с самостоятельным политическим потенциалом выделяются в независимые или отходят к соседям. То, насколько совпадает предъявленная в крымском кризисе нестандартная политическая логика с логикой этой игры просто шокирует.
От чего идет отказ? Отказ идет от послевоенной логики окончательной неприкосновенности границ, бывшей компромиссным рамочным условием Холодной Войны и ядерного пата. Но после краха СССР эта логика превратилась в логику всевластия мирового гегемона, который единственный правомочен принимать решения об изменении или неизменности территориального статуса.
Все изменения, которые не были утверждены гегемоном погружались в мутную зону непризнания и серого суверенитета, которая, поскольку территориальные изменения есть естественный ход исторического процесса, все разрасталась и приобретала все более уродливые и противоестественные формы.
Путин опрокинул эту “большую шахматную доску” предложив совершенно новую стратегию – решение территориальных вопросов без санкции гегемона и без участия в навороченных вокруг этого миропорядка тоннах лжи.
Ориентация идет на естественные и интуитивно понятные принципы территориальных преобразований – показанные, кстати… в той самой “Европа Универсалис” – есть провинции с очевидными “щитовыми” притязаниями за присоединение которых дается минимальный бедбой (то есть дипломатический штраф за агрессию) и в которых наблюдается минимальный анрест (то есть уровень готовности к мятежу из-за разницы в культуре и религии). Напротив, чужеродную провинцию можно преобразовать и перекрестить, но это долго, дорого, а бедбой за нее высок.
Совпадение именно с этой логикой просто поразительно. Сперва – Крым, безусловно “щитовая” провинция России. Затем вопрос о Юго-Востоке, который щитовым для РФ назвать можно с известной долей условности, но там очевидно этнокультурное родство и тяготение. Уровень бедбоя и анреста возрастает с востока на Запад и в общем-то понятно где остановиться.
Как настолько простая и понятная картина миропорядка, являющаяся теоретическим экстрактом, но ни в коем случае не практикой, европейской “старой школы” дипломатии могла оказаться в уме у нашей власти? Загадка.
По логике вещей над нею должен был тяготеть советский формализм. Ну или геополитический сталинизм, когда территории присоединялись по геополитическим соображениям, а население зачищалось ассирийскими методами. Либо шла эксплуатация идеи воображаемого братства, как с западной Украиной или Бессарабией.
С одной стороны ассирийская геополитика Сталина оказалась очень выгодна русским (заметим, все территории присоединенные по этой формуле – Кенигсберг, Печенега, Курилы и Южный Сахалин – это по сей день русские этнически территории), но ее продолжение в новой реальности невозможно – для этого нужно быть отморозками под крылом Штатов.
С другой – геополитика вымышленных идентичностей оказалась очень вредной. Всюду были созданы нежизнеспособные монстры из русского и антирусского населения – Бессарабия+Приднестровье = Молдавия, Западная+Восточная Украина, туда же Латгалия + Латвия, Эстония+Нарва. Из всех этих “монстров” жизнеспособным оказался только один – Белоруссия, где между западом и востоком системных различий нет и где живут люди в одинаковой степени осознающие себя белорусами и русскими (наследие политики великого Муравьева Виленского).
Во всех остальных случаях русских либо преследуют и дискриминируют, либо их приходится отдирать с мясом.
Вот эта свобода от геополитического сталинизма, принцип национальных этнических границ, и есть самый поразительный аспект заявленной Путиным новой геополитики для России и русских. Невероятно прогрессивный и модерновый.
Россия может претендовать на роль объединителя тех земель, где живут русские и которые имеют волю объединиться в одном национальное государство – привилегия западных народов, в которой России было отказано.
Парадоксальный факт. Россия может сегодня использовать для своего воссоединения как раз тот тренд регионального сепаратизма, который доедает остатки “имперских” структур в составе национальных государств Европы – Шотландия хочет отсоединиться от Англии, Каталония – от Испании, Венето – от Италии… А русские, включенные на волне мнимых “национальных революций в Восточной Европе” в 1989-91 гг. в состав независимых малых империй, могут оседлав эту волну наконец освободиться от диктата этих империй и добиться воссоединения.
Нам предложен прекрасный метод разрушения американской сверхгегемонии. США просто отказывают в правах судьи в вопросах, в которых они судьей быть не могут и претендуют только в силу наглой самоуверенностиа. При этом легитимных оснований на силовое вмешательство в те или иные вопросы у США нет. Они вмешивались только потому, что им позволяли вмешиваться.
Сразу после того как США перестанут спрашивать при решении таких вопросов – гегемония скуксится.
Главное для России больше не поддаться соблазну игре в две сверхдержавы, то есть не пытаться действовать в не касающихся нас вопросах назло США, создавая фикцию баланса сил и эмуляцию большой игры. Нет. Действовать нужно исключительно в том, что нас касается без оглядки на США.
Глобальный центр экономической и политической силы если где и нужно конструировать, то подальше от наших границ.
Конец “России Бабла и Шенгена”
Теперь о внутреннем положении России в связи с санкциями.
Тяжелый когнитивный диссонанс, который сегодня испытывают многие, связан с внезапной сменой перспективной цели для миллионов людей.
Полтора десятилетия Путин приучал все общество ко вполне определенному общественному идеалу: жизнь в интегрированной на четвертых ролях в западную систему квазиколонии.
Жизнь в побежденной стране, как без обиняков выразилась Саманта Пауэр.
Поскольку человеку хочется жить хорошо, то довольно скоро выработался идеал того, что такое хорошая жизнь в интеграции (хороший эвфемизм к слову оккупация).
Прежде всего – это Баблос. Наличие средств для жизни по западным стандартам. Поскольку без денег жить в этом обществе абсолютно невыносимо. Люди без денег мучатся 24 часа и ничего больше. Для человека без денег Россия 1990-2000-ных – это Ад.
Затем это Шеген (как символ визы вообще), то есть персональный пропуск в рай, где все действительно хорошо. Где нет стометровой грязи на улицах, а если есть – культурненькая, где нету бомжей, а если есть – пахнут розами, где нету гастарбайтеров, а если есть – это же их проблема, а не наша. В общем Шенген давал человеку с Баблом почувствовать себя в полной мере человеком.
Наконец третье, – это Гарантия, правовая, социальная и т д., что весь этот рай не закончится внезапно тюрьмой, уголовным делом, рейдерским захватом. Желание независимости от дрыганий левой пятки начальства. Некоей справедливости – не абстрактной, а касательно твоей личной шкуры.
Идеальный план жизни российского человека с тех пор, как после кризиса 1998 года немного экономически полегчало, состоял в следующем: Зашибать бешенные бабки здесь – Отрываться по полной там – Обеспечить гарантии того, что этот процесс будет безнаказанным и бесконечным.
Для широких масс, впрочем, были и издержки. Мешала Коррупция. Причем это была такая хитрая коррупция. Зависть и ненависть вызывало не столько то, что кто-то хапнул себе бабла, сколько то, что они нам нашу жизнь заедают. Что их дети работают на должностях, которые могли бы занять благодаря талантам наши дети, что заборы их дач перегораживают тропинки в нашем лесу, что они глобально оккупируют наше место в мире. И было ощущение, что благодаря Путину такое заедание продлится навсегда.
Я сам могу описать какие приступы ярости у меня вызывали новости об очередных достижениях очередных ничтожеств на фоне ощущения, что я для этой вертикали всегда буду чужим. Ты этого достоин – говорит самоощущение. Ты этого никогда не получишь – говорит реальность.
Вот эти проблемы в системе по пункту 3 – Чувство Достоинства и привели к кризису 2010-2012 гг.
Напомню, что рвануло сперва не у креаклов, а на Манежной – у простых молодых работяг, которые задали вопрос об самом элементарном уровне достоинства: “Какого хя кавказцы и гастеры будут ставить нас на ножи?”
Лишь на втором шаге прозвучали вопросы со стороны более утонченной публики: с какой стати мой голос жуликам из СР перелили ворам из ЕР?
Оказалось, что в итоге проблему достойной жизни в интегрированной стране режим решить не может. Так и не смог за эти два года. Тем более, что бабла становится меньше, а без бабла шенген – это просто марка в паспорте.
Напоминаю, что вначале этот провал пытались забетонировать духовностью, моральными ценностями, традицией и даже окриком: “Вы чо, пидарасы?”. Как вы знаете – не помогло. Даже еще сильнее разозлило.
А потом начало что-то происходить. Строго синхронно с украинским майданом.
И мир стал рушиться…
Как жить в условиях независимости?
Происходящее очень трудно осмыслить, поскольку, с одной стороны, незамысловатый сценарий: “вместо жизни в интеграции жить в независимой державе” был очевиден, а с другой он считался настолько фундаментально исключенным, что о нем никто даже не задумывался.
Соответственно мыслить в парадигме, где нет Шенгена и есть Крым практически никто не может.
Все домашние заготовки нашего оппозиционного дискурса были подготовлены под сценарий: “Мы бессмысленно рыпаемся, нам выворачивают руки санкциями. И мы жалобно скулим, мерзкий диктатор бессмысленно пытает свой народ, ставший заложником его риторического бессильного противостояния США, он выкаблучивается, нам блокируют карточки виза, он в ответ бомбит Воронеж, а в москве опять сажают на 15 суток нашего Лешеньку”.
Этот сценарий “диктатор лишает нас нормальной человеческой жизни с Бабками и Шенгеном” прописан давно. И забавно как люди пытаются работать по нему в совершенно иной реальности.
Началось все с полного официального триумфального и необратимого присоедениния самого ценного объекта на территории всего бывшего СССР. Собственно, ничего более привлекательного в Большой России чем Крым – не было и нет. Причем возвращение произошло не изподтишка под полой, а с музыкой и салютом.
Все заготовленные истерики уже на этом шаге превращаются из воинственного клича в какое-то жалкое повизгивание: “А Баба Яга против!”. Видно что люди тупо врут, просто потому, что желают нам неудачи, так как их ЧСВ спасет только неудача. Для них чем хуже тем лучше. Какие-то глупые бормотания про Украина отключит воду, понаедут чеченцы, восстанут татары, на машине не проехать, там одни бандюки, инфраструктура убита блаблабла… Речь идет о настолько технических вещах что говорить не о чем.
А на более фундаментальном уровне происходит вот что. Каково быть гражданином страны у которой есть Чувство Собственного Достоинства по сравнению с интегрированной страной? И тут все оказывается непросто.
Потому что сыплется вся жизненная стратегия, выстроенная под интеграцию: поиметь с этой страны побольше денег и при максимальной безопасности для себя проводить в этой стране поменьше времени.
Сейчас рушатся все столпы этой стратегии.Интегрированность в Запад оказывается под угрозой из-за санкций – шенгенчики, пластиковые карточки, бутички, сумочки, распродажки. Бабло, на самом деле, в еще большей опасности – курсы валют, нефтегазовые доходы, интеграция в мировые финансы, платежные системы.
Зато начинает появляться чувство достоинства от того, что твоя страна делает важное дело, возвращает земли, возвращает людей. Что происходит нечто действительно имеющее ценность и ради чего готовность к жертвам действительно важна и не является тупой разводкой тебя на бабки.Собственно и режим санкций так обнадеживает потому, что возникает надежда, что элита лишается возможности конвертировать твои деньги и твою жизнь в свои иностранные активы. Что не работает то самое описанное БГ уравнение из-за которого хочется штык в землю: “я видел генералов, они пьют и едят нашу смерть”.
Ценность денег в том режиме в который мы возможно вползаем, становится сильно меньше. Мы перестанем “заедать” чувство постоянного унижения и стресса, мы перестанем видеть в потреблении единственный способ доказать себе, что в жизни все не так плохо. А поскольку вся наша коррупционная пирамида упиралась вершиной в возможность инвестировать и потреблять на Западе, то есть шанс, что она станет рушиться.
Без Запада как эталона Человеческой Жизни воровать в тех масштабах в каких воровали просто не имеет смысла.
В рамках новой системы, если отката не будет и она сформируется, быть счастливым будет значительно проще.
Где моя доля?
Но здесь перед элитой и лично Путиным встанет принципиальнейший вопрос – обратка того, который встал перед ним на Манежной и Болотной: вопрос участия.
Тогда требовали гарантий того, чтобы можно было зарабатывать и нормально в неприкосновенности жить там, а не тут.
Теперь будут требовать прав на участие в движухе. Что называется и побегать, и пострелять, и принять участие в разделе добычи. Приобщиться ко всем простым радостям воинской касты, охарактеризованным в Слове о Полку Игореве как “себе чести, а князю славы”.
И вот тут путинскую систему может ждать очень серьезный кризис, поскольку она – фундаментально олигархическая, она все последние годы коллапсировала до состояния “только для своих” и “мы вам этого не поручали”.
В плане обеспечения участия путинская система крайне ригидна. Поскольку участие в ней означало доступ к распилу бюджетов. Разумеется все это было только для своих.
Однако человек, обиженный непричастностью к воровству – сущий ангел по сравнению с человеком, не допущенным к разделу добычи. Все потрясения в республиканском Риме устроили народные массы отстраненные олигархами от раздела “ager publicus” – массива завоеванных земель.
Тут будет так же, если, наложив на всех ограничения связанные с выходом из под интеграции Запада, режим при этом не создаст систему участия, материально подкрепленного ощущения, что это наше общее достижение, то его проблемы на Болотной окажутся детским лепетом. Если, к примеру, Крым окажется “землей не для русских”, как происходит у нас со многими южными регионами. Если санкции окажутся санкциями для простых граждан, а не для элиты. Если Россия будет растрачивать свой приобретенный военно-политический престиж в авантюрах, а не в воссоединение Русского Мира. Если на прибавление 2 млн. русских наша уродливая миграционная политика ответит прибавлением 10 млн среднеазиатов.
Здесь есть масса подводных камней, которые сведутся к одному. Если стратегия России как ресурсной вышки для обитания заграницей исчерпана, если мы все в одной лодке, то русские потребуют себе участия в определении политики своей страны и создания нового комфортного для жизни пространства взамен закрывающейся заграницы.
О морали
Ну и в заключение о морали.
От украинствующих пропагандистов в последнее время не раз приходилось слышать, что Россия “поступила подло, ограбив слабую лежащую в руинах Украину”.
Мол, если вы увидите на улице человека свалившегося с инфарктом – вы тоже возьмете у него кошелек и пойдете?
Ответ на это довольно прост:
Если я дам человеку на улице мобилу позвонить, а он с воплем “я нэзалэжен” с нею убежит, на бегу грязно меня матеря и периодически кидаясь камнями, а на бегу его хватит кондратий (точнее говоря не кондратий, а один гопник пырнет другого ножем в борьбе за добычу), я и в самом деле подойду, заберу свою мобилу, оботру и пойду.
Путин добрее: он явно хочет вызвать ему реанимацию и затем сдать ментам.
Во всей этой истории с Крымом и Новороссией Россия представляет собой абсолютное, стопроцентное, беспримесное, концентрированное добро. Воплощение воли, боли и правды людей к которым были бесконечно незаслуженно несправедливы и которые не хотят ничего недолжного.
Наши оппоненты – и украинские, и западные и пятоколонные представляют собой абсолютное, стопроцентное, беспримесное концентрированное зло. Наглое и лицемерное зло, прикрывающееся совсем пустыми красивыми словами в которые вообще не верят.
Я не исключаю, что в глобальной схватке Россия может проиграть из-за неравенства сил. Но и это будет означать только одно – в виду всеобщей апостасии нашего мира, его падения и деградации, в виду того, что род людской мерзок, зло восторжествует над добром. Торжество зла над добром есть часто встречающийся в истории факт, но он ни в каком случае не означает, что зло есть добро и на стороне зла была правда.
Но я надеюсь, что мы победим.
