Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. Т. 1. Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века. Иркутск, 1949 (2-е изд. Иркутск, 2001)
Шерстобоев В.Н. Илимская пашня. Т. 2. Илимский край во II–IV четвертях XVIII века. Иркутск, 1957 (2-е изд. Иркутск, 2001)

Легендарная книга – жемчужина русской историографии.  В то время как во Франции только начинала входить в моду “тотальная история”, во глубине сибирских руд иркутский профессор Шерстобоев произвел именно тотальное исследование русской колонизации Восточной Сибири.

Как и положено настоящему русскому историку, Вадим Николаевич Шерстобоев (1900-1963) доцент Иркутского финансово-экономический института, был объектом бешенной травли со стороны совбюрократов. Факт включения книги в издательский план вызвал негативную реакцию со стороны функционеров, на страницах областной газеты обвинивших ученого в отрыве от колхозной и совхозной практики, в «уходе от современности в историзм». Только авторитетное мнение академиков-экономистов С. Г. Струмилина и В. С. Немчинова, выразивших безоговорочную поддержку труду ученого, позволило завершить работу над первым томом книги, который в 1949 был опубликован. В 1951 Шерстобоев сдал областному книжному издательству рукопись второго тома «Илимской пашни». Однако выход книги неоднократно переносился. После сокращения объема за счет наиболее националистических и немарксистских кусков и уменьшения тиража она увидела свет лишь в 1957. Вторая половина 1950-х гг. принесла новую волну нападок на ученого, обвинений в отрыве его исследований от требований жизни, его, фактически, лишили права заниматься экономической историей.

Шерстобоеву выпала трагическая судьба увидеть уничтожение предмета своего исследования – Илимской Пашни –  уникальной плодородной долины реки Илим, которая с 17 века кормила практически всю Восточную Сибирь. Её считали одним из немногих сельскохозяйственных оазисов Зауралья. Когда стало понятно, что пашня уйдёт под воду, профессор Шерстобоев всячески пытался привлечь внимание к этой проблеме, писал письма к Хрущеву, но его не услышали и не собирались слушать. Сейчас в Нижнеилимском и Усть-Илимском районах, на территории которых когда-то располагалась пашня, сельское хозяйство играет незначительную роль. В итоге ему пришлось уехать из Иркутска на Юг на Ставрополье, фактически умирать.

Для меня всегда была загадкой ненависть советской и партийной бюрократии к наиболее выдающимся ученым, особенно к ученым гуманитариям. Почему большинство из них, особенно русских гуманитариев, власть старалась морально, организационно, а иногда и физически уничтожить? Почему заниматься серьезными историческими, философскими, экономическими (особенно) исследованиями было равносильно подвигу.

Мне представляется, что дело в том, что бюрократия смотрела на специалистов в социальных науках как на опаснейших конкурентов. История, экономика, юриспруденция, философия – всё это интеллектуальные дисциплины, обучающие искусству править. И любой человек, который начинает всерьез и глубоко разбираться в такой, к примеру, эзотерической дисциплине, как экономическая история – это потенциальный зародыш будущей элиты, которая могла бы претендовать на отстранение партократов от власти. Поэтому именно в данной сфере двойная отрицательная селекция – по национальному принципу и по принципу таланта была беспощадной.

Но вернемся к этой исключительной книге.

Каждый архивный документ 17-18 вв. был всесторонне обследован Шерстобоевым, проработан и из него вытащено все что можно вытащить В результате в книге есть всё об Илимском воеводстве. Климат и система управления, структура поселений и состав дворов, урожайность и земельные споры, отношения с бурятами, ремесла. Понимаешь как жили, что делали и порой даже что чувствовали крестьяне, которые сделали Сибирь русской землей Великолепно показана роль рек, волоков и острогов в первоначальном расселении русских.

Шерстобоев подчеркивает тот факт, что если казаки захватили эти земли в погоне за пушниной, то заняли и русифицировали их именно русские крестьяне, причем свободные крестьяне. Шерстобоев подчеркивает факт что землепашество в Сибири развивалось как занятие свободных людей связанных лишь государевым тяглом. Именно эта система, на его взгляд, способствовала тому, что сибирские крестьяне успешно снабжали хлебом военный и государственный аппарат. А это позволило установить плотный русский контроль над краем. Более того, если сравнивать с западным колониализмом, – именно экспансия Русской Пашни была фактором благодаря которому Сибирь стала не колонией, а частью национальной территории России.

Казак своей отвагой основал русскую колонию в Сибири. Крестьянин своим трудом создал Русскую Землю Сибирь.

“Основу экономического развития Сибири того времени составляет сельскохозяйственное освоение её пространств. Не поиски пушнины, не разведки серебряных жил и золотых россыпей, не промысловая, торговая или промышленная колонизация Сибири, а сельскохозяйственное освоение её является стержнем экономического развития Сибири. Оно закрепило победу казаков, заставило местные народы сложить оружие, воспринять земледельческую культуру русского крестьянства и навсегда сделало сибирские пространства неотъемлемой частью России. Истинными завоевателями Сибири были не казаки и воеводы, а пашенные крестьяне. Именно они быстро и навсегда решили вопрос – быть ли Сибири китайской, японской, английской или русской. Внутри дорусской Сибири не было сил, способных объединить её разноплеменное население в самостоятельное целое. Местные народы неизбежно должны были соединить свою судьбу с судьбами большого народа. Таким народом по праву явился русский народ. А так как в те времена подлинной сердцевиной его были крестьяне, то, естественно, что крестьянство оказалось главным фактором превращения Сибири в русский край, а по составу населения даже более русский, чем были некоторые доуральские и приволжские области.
Предлагаемая работа построена на понимании процессов развития илимского пашенного дела, как частицы истории русского крестьянства – главного носителя нашей государственности, культуры и национальности на протяжении многих веков.
Горсть северно-русского крестьянства, перенесенная волей судеб на Илим, показала изумительный образец уменья в тяжелых условиях горно-таежного края быстро и навсегда утвердить русскую государственность. За какие-нибудь 60-80 лет закладываются почти все селения, существующие и теперь, создается устойчивое земледелие, открываются водно-волоковые дороги, вниз по Лене направляются наполненные илимским хлебом барки и дощаники, ведется собственное солеварение и курится вино. В неведомом до сих пор крае налаживается согласованный ход хозяйства Илимского воеводства.
Не вина русского крестьянина, что начатый процесс стройки в илимской тайге стал затухать и в последующем представлял обычную картину хозяйственного и культурного застоя, столь знакомую по русской деревне XIX века”.

Шерстобоев был в числе тех редких русских историков и мыслителей, кто указывал на обременительность для русского народа “имперского проекта”. Будучи строителем Империи русский народ не извлекал из неё никаких выгод, ни в виде богатств, ни в виде возможности угнетать другие народы. Фактически движение Империи в Сибирь было формой использования (если не сказать – паразитирования) государством энергии русского народа. “Двигаясь на восток, русские сами заботились о своей судьбе: строили укрепления, прокладывали дороги, изготавливали суда, добывали себе и своим животным продовольствие. Все это делалось своими силами и почти не регламентировалось государством”.

Еще очень удачно подчеркнуты те преимущества которые давала русская система расселения при колонизации – однодворная деревня. Она позволяла сравнительно небольшим числом людей занимать и вспахивать большие пространства.

“Однодворные деревни в 1723 году составляли 1/3 всех поселений Илимского воеводства, представляя самую многочисленную группу. Немногим меньше было число деревень с двумя дворами… Мелкие деревни с 1-3 дворами составляли 74,3%, то есть почти 3/4 всех селений, “средние” деревни с 4-9 дворами – 20,1 % и “крупные” деревни с 10-27 дворами только 5,6 %…
Величина селений не есть случайный показатель, а мелкие однодворные деревни вовсе не курьез прошедшего времени. Средний размер селения – строго закономерная величина для конкретной эпохи и местности. Расселение мелкими однодворными деревнями позволило русским разрешить необычайно сложную задачу – быстро освоить обширные владения, превратить безымянные географические пространства в волости и уезды Русского государства, сельскохозяйственные пустыни – в земледельческие области.
Громадная и сравнительно густая сеть мелких русских селений сделала всю занятую местность непроницаемой для любого иноземного народа и позволила в ячейках между узлами сети осуществлять в дальнейшем размещение новых колонизационных отрядом крестьян. Эта форма не была предуказана сверху правительством или воеводами, она была найдена в процессе освоения Сибири пашенными крестьянами и представляет как бы внешние контуры и костяк всего здания пашенного дела”

Главное достижение книги Шерстобоева – это то, что он с тщательностью и искусством историка показал на примере микропроцесса – становления и развития Илимского воеводства – макропроцесс становления России как таковой. Мы видим как и из каких элементов становится Россия в том или ином месте. Приходят русские, садятся по рекам, между речными бассейнами переходят волоком, селятся редко – малыми деревнями, развивают достаточно интенсивное пашенное земледелие, от лихих инородцев строят остроги, укрепляется постепенно государство. Причем очень важно понять, что в XVII веке в лице Илимского воеводства в Восточной Сибири становится именно Россия, земля русских. А затем, Шерстобоев специально это подчеркивает, имперская трансформация начинает тормозить процесс становления Сибири-как-России, отклоняя его в сторону колониальной модели.

Это большая, увлекательная и неисчерпаемая  книга – 1250 страниц в двух томах. Это историческое исследование мирового значения. Равных которому в отечественной историографии пока что так и не появилось.

Цитата:

“После смерти воеводы Обухова в Илимске временно “на приказе” был тобольский сын боярский А. Ларионов. При нем 24 июля 1666 г. весь Илимский острог сгорел. Приехавший через 3 месяца после этого новый воевода Оничков нашел на месте острога пепелище. “Приехал я, холоп твой, в Ылимской на пустое илимское городище”, – писал он царю. От укрепления и всего, что в нем находилось, осталась ветхая башня и 40 сажен острожной стены. Оничкову было велено поставить новый острог. Он подверг критике место старого острога – “местишко малое, меж высокими каменными крутыми невъезжими горами, подле ручей”. Острог был не только тесен, но и неудобен для защиты. А туземцы были беспокойны. Жить страшно. Оничков сообщает, что для строительства нового острого выбрал “угодее место на низ Илима реки за 655 сажен, луг не мал” (в другом документе – за 644 сажени). Была составлена смета на брёвна и воевода “лес розвытил по жребеем всего Илимского уезду на пашенных крестьян з десятинного тягла по развытке, не по велику; велел по зимнему пути лес выронить и вывозить на острожное место к стене”. И 21 июля 1667 г. “острожное место очертил, и первую спасскую башню того же числа заложил”. Строили из подготовленного леса ружники, подьячие и прочие служилые люди. На постройку башен было взято деньгами с торговых и промышленных людей по 8 алтын 2 деньги, т.е. по 25 копеек с человека. Новый острог представлял деревянное (сосновое) укрепление, включавшее 8 башен, крытых двойным тесом, в том числе 3 проезжих, и стены из стоячих бревен общей длинной в 319 сажен. Внутри острога были воздвигнуты: церковь во имя Спаса, воеводский двор, съезжая изба, соболиный амбар. В 1669 г. воевода перешел в новый острог… В заключение Оничков сообщает, что “острожная поставка и башенное и хоромное дело было [населению] не в тягость и не в налогу и не в ызгоню”, да и казне обошелся дешево. Из построенного Оничковым острога сейчас осталась одна Спасская башня…
В 1670 или 1671 г. в новый острог на башни были поставлены 5 пушек, привезенных из Тобольска…
К 1694 году стены между башнями, несмотря на починки, настолько обьветшали, что “острог во многих местах погнил и вывалился и починить никоторыми делы невозможно”. Поэтому в 202, т.е. в 1694 году стольник и воевода Григорий Грибоедов предпринял крупные работы по восстановлению острога…
“А мерою новый острог против прежнего ж 333 сажени. А строен тот новый острог илимскими детьми боярскими и подьячими, да и всяких чинов служилыми людьми и ружники и оброчники и посадскими людьми по смете. Всяких чинов служилые люди ставили из готового лесу против своих денежных окладов, кому что денежного жалования годовой оклад по розчету: рядовые казаки против окладов от своих 5 рублев на человека – по полуторе сажени печатных; кому оклад больше или меньше – по тому же розчету, опроче тех служилых людей, которые в прошлом во 195 (1687) году посланы из Ылымска в Дауры на службу. А посадцкие ставили против рядовых казаков тож равно, а не против тягла своего”.
Следовательно постройка стен была разверстана между служилыми людьми и посдскими, причем в основу расчёта был положен 5-рублевый казачий оклад денежного жалования, на который при разверстке строительства падало 1 1/2 сажени острожных стен.
Лес покупали у жителей сплавлявших сено по Илиму, за плотовое бревно по деньге и меньше. Деньги собирались с торговых, промышленных и гулящих людей “по их торгам и по промыслам, по самой малой статье, чтобы им не в тягость. А лес возили к горе пашенные крестьяне против тягла своего по розчету, на ком сколько по тяглу десятинные пашни, а не поровну. И в том острожном строении (всем жителям) никакие тягости не учинено…”

ОГЛАВЛЕНИЕ:
Том I. Пашня Илимского воеводства XVII и начала XVIII века
Предисловие (3)
Глава I. Природные условия для земледелия в Ангаро-Илимо-Ленском крае (11)
Климат края (14)
Почвы (17)
Растительность (22)
Глава II. Общая характеристика Илимского воеводства (30)
Остроги и слободы (37)
Происхождение названий населенных мест илимского воеводства (76)
Пути сообщения (98)
Население Илимского воеводства (112)
Глава III. Управление в Илимском воеводстве (120)
Воеводы (121)
Приказчики (137)
Выбор целовальников и сборщиков (147)
Порядок прохождения дел (152)
Способы измерения хлеба и пашни (168)
Глава IV. Общественная жизнь крестьянства (172)
Крестьянское самоуправление и мир (172)
Народные волнения (184)
Смена илимским населением воеводы Челищева (190)
Смещение братскими жителями приказчика Кафтырева (200)
Глава V. Экономика и техника крестьянского хозяйства (229)
Пашенные крестьяне и хлебные обротчики (229)
Заселение пашенными крестьянами Ангаро-Илимо-Ленского междуречья (235)
Хозяйство пашенных крестьян (259)
Состав двора пашенного крестьянина (266)
Складничество (269)
Описание крестьянского двора (274)
Размер крестьянского хозяйства и применение наемного труда (279)
Землеустройство и землепользование (296)
Система земледелия (306)
Посевная площадь (322)
Урожайность (338)
Баланс хлеба у пашенных крестьян (353)
Цены на хлеб (356)
Животноводство и обеспеченность кормами (357)
Подсобные промыслы и заведения крестьян (363)
Женщина в крестьянском хозяйстве (374)
Глава VI. Крепостническое государство и повинности крестьян (380)
Выдельной и отсыпной хлеб (382)
Оброчный хлеб (399)
Приход и расход государева хлеба (403)
Натуральные повинности крестьян (409)
Ямская и подводная гоньба (413)
Переселение крестьян на Аргунь (428)
Набор рекрутов (432)
Недоимки (435)
Побеги (448)
Круговая порука (461)
Меры принуждения и наказания (466)
Глава VII. Некрестьянское население и его отношение к пашне (476)
Служилые люди (476)
Посадские (493)
Гулящие люди (498)
Ссыльные (504)
Монастырская и церковная пашня (512)
Местное коренное население (536)
Глава VIII. Мероприятия, связанные с развитием пашни (569)
Снабжение Якутска хлебом (569)
Складское хозяйство (580)
Винокурение (582)
Солеварение (585)
Заключение
Том II. Илимский край во II–IV четвертях XVIII века
Предисловие (3)
Глава I. Илимский (Киренский) уезд и его население (5)
Волости (5)
Остроги и слободы (9)
Уездный центр (14)
1. Илимск (14)
2. Киренск (18)
Переписи населения (23)
Переселение крестьян (41)
Временные отлучки (50)
Глава II. Уездное управление (57)
Перемены в губернском и уездном управлении (59)
Выборы кандидатов (65)
Состав илимской уездной канцелярии (69)
Деятеьность уездной канцелярии (75)
Илимский архив (85)
Воеводы (88)
Управитель Бейтон (100)
Глава III. Воевода Иларион Черемисинов (106)
Глава IV. Крестьянское управление (132)
Крестьянское самоуправление (132)
Мирские сборы (137)
Коллективные действия крестьян (142)
Глава V. Землеустройство и землепользование (153)
Отвод и учет земель (153)
Переделы земли (169)
Приусадебные земли (177)
Оброчные земли (180)
Геодезисты и землемеры (182)
Глава VI. Посевные площади и поголовье скота (187)
Общее состояние земледелия по оценке крестьян (187)
Посевные площади (194)
Посевы дворов разной хозяйственной мощности (205)
Структура посевов и система земледелия (215)
Незерновые культуры и гречиха (221)
Конопля (221)
Лен (226)
Гречиха (228)
Овощи и картофель (230)
Животноводство (238)
Глава VII. Урожаи и сборы хлебов (248)
Показания крестьян о неурожаях (248)
Наводнения, их влияние на урожай (268)
Учет урожая по числу овинов (279)
Урожаи и высев семян (283)
Сплав хлеба в Якутск (289)
Балансы хлеба у крестьян (302)
Цены на хлеб и припасы (306)
Глава VIII. Подсобные предприятия и промыслы крестьян (315)
Подсобные предприятия крестьян (315)
Охота и рыболовство (323)
Леса (325)
Глава IX. Повинности крестьян (331)
Хлебные платежи (331)
Подушные сборы (361)
Ямская и междворная гоньба (372)
Организация почтовых станций (381)
Чистка волоковых дорог (387)
Проводка судов через Ангарские пороги (391)
Рекрутская повинность (393)
Глава X. Снабжение Камчатской и других экспедиций (404)
Снабжение первой Камчатской экспедиции (404)
Снабжение второй Камчатской экспедиции (410)
Снабжение профессоров Камчатской экспедиции (449)
Снабжение разных экспедиций (457)
Запросы научных обществ (459)
Глава XI. Посадские и таможенное дело (464)
Посадские (464)
Илимская таможня (476)
Местные сборы (480)
Глава XII. Неземледельческие пути накопления капитала (483)
Хлеботорговцы (484)
Ростовщики (492)
Пайщики Шелехова (494)
Винокурение и продажа питей (495)
Солеварение (505)
Медеплавильные заводы (515)
Попытки плавить железо (521)
Слюдяной промысел (522)
Покупка людей и наем рабочих (524)
Глава XIII. Церковники и монастырские крестьяне (538)
Монастырское хозяйство (538)
Секуляризация монастырских вотчин (548)
Церковнослужители (556)
Поп Лука и его хозяйство (562)
Монастырские крестьяне (570)
Штрафы за неявку к исповеди (575)
Глава XIV. Служилые люди (580)
Казаки и дети боярские (580)
Заплечный мастер (590)
Городовая команда (592)
Глава XV. Местное ясачное население (600)
Правовое положение местных народов и отношение их к русским (600)
Переписи ясачного населения (608)
Выборы шуленг и ясачных сборщиков (619)
Сбор ясака (623)
Крещение ясачных и хозяйство новокрещенных (634)
Глава XVI. Судебные дела и ссылка (640)
Постановка судебного дела и судебная практиа (640)
Слово и дело (652)
Амнистии (656)
Ссыльные (659)
А.Н. Радищев (665)
Заключение